Вот уж действительно исчадие.

– Здесь есть круглосуточное дежурство? – спросила я.

– Чисто условное. Раз в день человек объезжает территорию. Пока от него ничего нет.

Я поглядела в омут мрака за воротами.

– А освещение где?

– На территории оно не предусмотрено.

– Сторожа?

– Есть смотритель, парень по имени Уилли. С ним несколько минут назад общался Том.

– Кладбищенский смотритель Уилли? – переспросила я.

Херб пожал плечами.

К нам бесшумно приблизился детектив Том Манковски со своим партнером Роем Льюисом – лысым здоровяком с внешностью боксера Марвина Хаглера.

– Привет, лейтенант, – расцвел он улыбкой. – Обстановочка мерзопакостная, но все равно рад тебя видеть.

– Необходимо разыскать могилу Роберта Фрэнкса, – сказала ему я. – Объяви тем, кто сейчас в поле.

– Это не так-то легко, – задумчиво поскреб подбородок Том. – Там ведь могил с четверть миллиона.

– Но ведь существует какая-то карта захоронений, база данных.

– Сюда сейчас везут консультанта конкретно по этому кладбищу, но все равно это дело не пяти минут.

– А тот смотритель, Уилли?

Роб с Томом огляделись и указали на человека, который стоял, прислонившись к каменной ограде, и молча таращился на происходящее во все глаза. Я отметила, что он довольно высокий, с пузом, которое вполне могло потягаться с моим, щеткой коротких рыжих волос и носом, как у Жерара Депардье.

– Мистер Неппел, нам нужно узнать местоположение одной конкретной могилы. Некоего Роберта Э. Фрэнкса.

Глаза у Неппела вспучились еще сильнее, и заговорив, он обнажил во рту золотую фиксу.

– Бобби Фрэнкс? – сиплым голосом спросил он. – Вообще-то нам не велят выдавать нахождение того конкретного надгробия.

Бобби Фрэнкс. Это имя было на слуху, и не у меня одной. Один из самых известных убиенных всех времен. Безвинная, а главное, беспричинная жертва. В 1924 году его убийство была на первых полосах решительно всех газет и именовалось не иначе как «преступлением века». Дело в том, что двое студентов юридического факультета, Леопольд и Леб, убили тринадцатилетнего мальчика; убили всего лишь затем, чтобы посмотреть, сойдет ли им это с рук. Его смерть была не более чем удовлетворением праздного любопытства. Но по невнимательности убийцы оставили возле тела улику, из-за которой и погорели. Защищать их вызвался самый знаменитый адвокат того времени (а возможно, и всех времен) Кларенс Дэрроу. Оправдать убийц у него не получилось, но благодаря ему им хотя бы удалось избежать смертного приговора, которого требовала общественность. Так что политика неразглашения места той могилы на кладбище была вполне оправданной: ни к чему привлекать излишнее внимание к месту, назначение которого состоит в том, чтобы живые уединенно посещали и скорбели по своим мертвым.

– Нам можно, мистер Неппел, – сказал Херб, – мы полиция.

– А, ну да. Раз так, то конечно. Она в мавзолее Джейкоба Фрэнкса. Там на всех дорожках указатели.

Все поступившие от смотрителя сведения Херб незамедлительно передал в петличный микрофон.

После этого он, а также Том и Рой направились ко входу на кладбище.

– Ребята! – окликнула я.

Они остановились и вразнобой повернулись ко мне.

– Пусть этим занимается спецназ, – сказала я, – при поддержке кинологов и саперов.

– Ты это серьезно? – спросил Херб.

– У меня дурное предчувствие.

– Ты о так называемой «интуиции копа»? Или…

Он осекся, а я в полной мере поняла его намек. Съехала ли я с катушек? Стресс, преэклампсия, предродовое состояние, Лютер – не замутнило ли это мне мысли, обострив мнительность?

– Не знаю, – ответила я. – Но я сочла бы благом, если б никто из вас не ходил к той могиле.

Несколько секунд они переглядывались.

– Без вопросов, лейтенант, – первым отозвался Том. – У моей невесты, Джоан, интуиция тоже дай бог. И я научился к ней прислушиваться. Так что можем и остаться. Ты как, Рой?

– Ты ж мой брат, Том, только от другой матери. Без тебя я никуда. А за лейтенантом пойду куда угодно, стоит ей только об этом сказать.

– Херб? – пытливо поглядела я на своего друга.

– Джек, это мой объект. И здесь я самый старший по званию.

– Самый старший или самый толстый? – встрял своей репликой Макглэйд, сварливый от побудки среди ночи.

– Тебе туфельки не жмут? – осадил его вопросом Херб.

Тот уставился на свои мокасины не на ту ногу.

– Может, я это специально. Сейчас это модно. Ты бы тоже так сделал, да только тебе любоваться своей обувью живот мешает.

Мне показалось, что я расслышала щелчок: наверно, это щелкнул челюстями Херб. Да или нет, из-за его щекастости не разобрать.

– Макглэйд, когда-нибудь…

– …ты перестанешь есть все, что видишь? – перебил Гарри. – Не отвечай. Боюсь, если ты откроешь рот, то накроешь всех нас.

– Пустозвон, вот ты кто, – сказал Рой, делая шаг в сторону Макглэйда. – Тебя мама не учила хорошим манерам?

– Нет, – парировал тот. – Зато твоя мама подучила меня кой-чему прошлой ночью.

Рой сделал еще один шаг, и тогда вмешался Фин, подступив к Гарри в знак поддержки.

В воздухе повеяло таким тестостероном, что не будь я беременной, я бы, наверное, заволновалась.

– Послушайте, – примирительно выставила я ладони. – Каждому из нас нужно успокоиться. Херб, прошу, сделай это ради меня.

Бульдожьи брыли моего друга обвисли еще сильнее обычного, а моржовые усы превратились в подкову.

– Ладно, Джек. Пусть этим займется спецназ.

В микрофон он отчеканил приказы, и я издала вздох нескрываемого облегчения.

– Видишь, как я его отвлек от этого похода? – прошептал мне на ухо Гарри. – Иначе пришлось бы кидать пончик, чтобы он за ним побежал, а у меня его с собой не было.

Я в очередной раз призадумалась о том, что Макглэйд умнее, чем выглядит.

Несколько минут прошли в выжидательном молчании. Рой с Томом явно нервничали. Гарри отошел в сторонку переобуться. Херба таким взвинченным я, пожалуй, не видела еще никогда. Мне хотелось взять за руку Фина, но боюсь, он бы такой жест не оценил. Смотритель Уилли достал допотопный складной сотик, набрал на нем номер и неторопливо побрел восвояси, пальцем заткнув себе свободное ухо.

Наконец, рация Херба ожила потрескиванием статики:

– Дошли до мавзолея. Заходим внутрь.

Я посмотрела на часы своего айфона: «3:10».

По книжному коду Лютера как раз время смерти его очередной жертвы.