Официант принес меню.

– У кого-то в мозгах пробки, – произнесла в пространство Рая, быстро листая карту вин.

– Ты о чем? – спросила Надя.

– Колесов три дня пропадал. Я его с милицией искала, – хмуро произнесла Рая.

– Неужели! – испугалась Альбина.

– Его с работы едва не выгнали, но я подход к его начальству знаю, поговорила с Хромовым – так, мол, и так, Петр Евгеньич, простите моего дурака… Простил, а что ж делать. Тем более что у Генки золотые руки…

Надя невольно вспомнила руки Гены Колесова – темные, грубые, с коротко остриженными ногтями.

– Я не пью, – напомнила Альбина. – Вот, тут есть сок из свежих фруктов…

– Я тоже не пью! – опомнилась и Надя.

– И я, – мрачно произнесла Рая. – Тем более за рулем все – ну, кроме Надьки…

– Как же так! – расстроилась Лиля. – А я бы выпила бокальчик каберне.

– «Бокальчик»!.. – передразнила ее Рая. – А ты видела, что на дорогах творится?.. Ишь, бокальчик ей подавай! Женский алкоголизм, между прочим, неизлечим. Хотя и мужской тоже. Тот профессор твой – помнишь, Лиль, ты мне его рекомендовала? – не помог. Триста баксов слупил – и никакого эффекта.

Лиля вздохнула раздраженно.

– Колесова, ты так на меня смотришь, как будто это я тебя денег лишила. В конце концов, у самой есть голова на плечах. Ладно, закажем апельсинового сока.

– Солянка мясная и винегрет. И еще семужки на гриле, с картошечкой… – стала диктовать Рая официанту. – Так, а на десерт бисквиты с заварным кремом…

– Райка, лопнешь! – засмеялась Лиля.

Рая с ненавистью посмотрела на нее.

– Девочки, девочки, без обидных комментариев! – предупредила Альбина.

Наконец, когда заказ был сделан, подруги немного успокоились и посмотрели друг на друга.

– Наденька, расскажи, что там с Зиной Трубецкой произошло? – вдруг встрепенулась Лиля.

– Не знаю, стоит ли… – усмехнулась Надя. – Не для застольной беседы тема.

– Расскажи! – загорелась Рая. – Чего там с этой Зинкой…

– Да, Наденька, расскажи…

– Она напилась и описала мне диван, – с досадой сказала Надя. – Я его выкинула.

– Ну, Зинка дает! – восхитилась Рая. – Позорище… Лилька, и как ты с ней, с такой, общаешься?

Рая никогда не упускала случая подпустить шпильку в адрес Зины Трубецкой.

– С кем не бывает, – обиженно буркнула Лиля.

– Со мной-то уж точно такого не было! – возразила Рая. – А ты, Надя, тоже хороша – чуть что, вещи на помойку выкидывать!

– Запах очень стойкий оказался, так что пришлось диван выкинуть, – вздохнула Надя.

Официант принес заказ.

– Девочки, может быть, действительно не будем эту тему обсуждать… – поморщилась брезгливая Альбина.

– Я Зине скажу, чтобы она возместила тебе убытки, – несчастным голосом произнесла Лиля.

– Да уж, скажи! – Рая придвинула к себе объемистый горшочек с солянкой, и лицо у нее просветлело. – А то Надька у нас без дивана осталась…

Снег за окном постепенно перестал падать – там, в саду, было тихо и безлюдно.

– Красота какая… – улыбнулась Альбина. – Посмотрите – деревья все белые. Лиля, ну а у тебя что интересного?

– У меня? – задумалась Лиля. – В общем, ничего… Все по-старому. Адам работает с утра до вечера, я дома сижу, телевизор смотрю. Да, помните Стаса – ну, того, с которым я в санатории познакомилась? Звонил недавно.

– Зачем? – пробурчала Рая, энергично орудуя ложкой в горшке.

– Замуж звал. Но я его опять послала… надоел, – Лиля легкомысленно пожала плечиками.

– Соглашалась бы, – лениво произнесла Рая. – Юноша при деньгах, и вообще… Свадьба – это так красиво. Помните, девчонки, какое у меня было платье?

– Ага! – улыбнулась Альбина. – Изумительное. Бледно-розовое, с цветочками, с камешками, и шлейф такой серебристый… Лилька, чисто гипотетически – а у тебя какое платье было бы, если б ты за Адама замуж собралась?

– Ну… – Лиля пренебрежительно поморщилась, показывая свое равнодушие к таким вещам, но потом что-то блеснуло в ее глазах. – Я бы выпендриваться не стала. Чем проще, тем лучше. Что-нибудь белое, с открытыми плечами, с разрезом от колена. И никаких рюшечек, вытачек, цветочков, камешков, защипов, сборок… И даже без вышивки можно обойтись! – Она замолчала, ее глаза заблестели еще ярче.

– Я тоже люблю простоту, – кивнула Альбина. – Если помните, у меня был белый костюм – прямая юбка до колена и жакет с чуть расклешенными фалдами…

– А у меня было светло-голубое, из шифона, платье, на белом чехле. С длинной фатой… – вздохнула Надя. – В ЗАГСе тогда было много народу, все торопились жениться – точно с цепи сорвались, а Егор сказал, что я – самая красивая невеста…

– А что он еще мог сказать… – лениво заметила Лиля.

– Лосева! – раздраженно сказала Надя.

– Да, Лосева! – возмутилась и Рая. – Сколько можно!

– Девочки, девочки, перестаньте… – примиряюще подняла руки Альбина, но и в ее глазах промелькнула тоска.

– Чуть что – сразу Лосева! – с досадой произнесла Лиля. – Сами вы все хороши…

– Нет, я так не могу, – Рая отбросила от себя салфетку. – Давайте хоть вина закажем, а то совсем тоска!

– Опять! – поморщилась Надя.

– Я не пью! – напомнила Альбина. – А вы все за рулем, кроме Нади.

– Ну и что! – вскинулась Лиля. – Надо же как-то расслабиться…

Они заказали вина.

Разговор потек дальше, но все равно веселья было никак не поймать.

В четвертом часу, когда уже начали сгущаться ранние сумерки, подруги вышли в сад. Людей не было – все словно замерло в заколдованном сне. Проваливаясь в снег, они побрели вперед по нерасчищенной дорожке.

– А слабо снова в санаторий поехать? – вдруг выдала Рая и засмеялась. Ворона встрепенулась над ее головой и взлетела с ветки с громким карканьем – целый водопад снега обрушился Рае на голову.

– А что, это мысль! – засмеялась Надя. – В зиме есть своя прелесть… На лыжах будем кататься!

– Шелестова, ты представляешь меня на лыжах? – отряхиваясь, спросила Рая.

– А что такого?

– Я бы покаталась на лыжах, – вздохнула Альбина, – но мне врач запретил напрягаться…

– Какие же вы скучные! – воскликнула Лиля и зачерпнула пригоршню мягкого, покорного снега, сжала его в ладонях. – Райка, берегись!

Снежок попал Рае в плечо.

– Ах, вот ты как…

Рая в долгу не осталась и тоже принялась бросаться снегом. К делу подключилась Надя, а потом – Альбина. Вчетвером они бегали по рыхлой снежной перине, кидались снежками, визжали, точно дети.