– Идиоты! Что за игру они затеяли? – возмутился Макс.

Он спустился в гостиную, однако, сидя в глубоком кожаном кресле, в голубой пижаме и темно-синем халате, выглядел слабее, чем лежа в постели. Раздраженно обвел взглядом присутствующих и остановился на дочери.

– Уэнди, дорогая, перестань плакать. Лучше позвони еще раз Траверсу.

– Сегодня суббота, папа. По субботам Траверс играет в гольф. Я тебе говорила.

– Значит, пусть найдут его в клубе, на поле. Какой смысл держать адвоката, если нельзя побеседовать с ним в нужный момент?

– Не понимаю, – пробормотала Уэнди сквозь слезы. – Безумие! Почему они твердят, будто муж Мэй невиновен в убийстве? Разумеется, виновен! Уоррен Дейли – единственный, кто мог это сделать.

– Нет, Уэнди, – возразила Бервин. – Выясняется, что он единственный, кто не мог этого сделать, потому что в нужное время не находился в нужном месте.

– Но изумруды оказались у него! – вставила Иза. – Нельзя об этом забывать.

– Послушайте, – произнес Макс, – оставьте свои пустые рассуждения и вернитесь к сути. А суть, глупые женщины, состоит в том, что в убийстве бедняжки Мэй полицейские подозревают Дугласа… нашего Дугласа. Да, парень глуп, и я готов заявить об этом первым, но на тяжкое преступление не способен. И ему незачем убивать Мэй. Версия нелепая. – Макс взглянул на Берди, будто она собиралась возразить. – Твой так называемый друг Тоби с самого начала невзлюбил нашу семью. Помнишь, как, едва появившись, он стал интересоваться всеми? Я еще тогда спросил себя, к чему он клонит. Сразу сообразил, что это один из тех ретивых сыщиков, которые любят копаться в грязном белье.

– Ничего подобного! – возмутилась Берди. – Дэн не такой. Ему необходимо выяснить, чем занимался каждый из нас во время гибели Мэй. Тогда казалось, будто ее убил Уоррен Дейли, однако полной уверенности не было. А теперь выяснилось, что подозрение ошибочно. Более того, Макс, знаю, вам это не понравится, – но придется принять кое-что еще. Всем нам.

Она, посмотрев на каждого: Макс раздражен, Бервин сосредоточена и напряжена, Иза сгорает от нетерпения, Уэнди утопает в слезах, – медленно и четко проговорила:

– Дуглас солгал о времени возвращения сюда. Сказал, что приехал домой в шесть часов. Верно. Но он побывал здесь и за час до этого. Явился в «Третье желание» на такси без четверти пять. Водитель узнал его. А теперь и сам Дуглас признался.

– Но он же все объяснил! – воскликнула Уэнди. – Рассказал, как это произошло. Это могло случиться с любым, Верити!

– Нет, не могло! – решительно возразил Макс. – Только такой идиот, как Дуглас, способен напиться до необходимости ехать домой на такси, а потом передумать и вернуться за автомобилем. Да еще в обход скал, вокруг чертова мыса! Пьяным! Даже самый тупой, безмозглый…

Он замолчал, не договорив, и Уэнди умоляюще пролепетала:

– Ему было неудобно, потому что это моя машина, папа! Он думал обо мне. И наступило время отлива. Дуглас приехал сюда, но постыдился войти в дом и сообщить о своем поведении, а потому решил вернуться. Что же здесь глупого?

– Если все действительно случилось именно так, Уэнди, то глупо было сразу не рассказать правду, – возразила Берди. – К сожалению, Дуглас признался лишь после того, как его уличили в обмане. И теперь кажется, будто он что-то скрыл. Мэй погибла в пять минут шестого, это точно известно. Следовательно, когда Дуглас приехал на такси, она была жива и, вероятно, гуляла в саду. Он мог с ней встретиться и заговорить: постараться убедить покинуть дом или попытаться соблазнить. Они могли поссориться, и после этого он мог убить Мэй.

Берди не обратила внимания на протестующий возглас Уэнди и продолжила:

– Совершив преступление, Дуглас мог испугаться, вспомнить, что никто не знает о его приезде, проскользнуть в щель между домом и забором, спуститься со скалы и вокруг мыса, по пляжу, вернуться в Парадиз. В детстве мы часто так делали. А дальше оставалось лишь взять автомобиль, скоротать время и с невинным видом явиться домой к шести часам, к обеду. Готова поспорить, что полиция выдвинула именно такую версию, тем более что она соответствует как известным фактам, так и версии самого Дугласа.

– Чушь! – заявила Иза. – Если мне и доводилось слышать лживые истории с отвратительным, обидным налетом правды, то это одна из них. Я знаю мальчика с самого рождения, люблю всей душой, однако не могу не признать, что он упрям, как мул, глуп как бревно и хитер, как амбарная крыса. С двухлетнего возраста постоянно попадал в какие-то нелепые ситуации, а потом пытался выкрутиться, чтобы Макс и Уэнди не узнали, и в результате увязал еще глубже. – Она вздохнула и посмотрела на свои ногти с облупившимся розовым лаком. – На сей раз он, конечно, превзошел сам себя. И все-таки…

– Есть кое-что еще, – прервала ее Берди.

Присутствующие посмотрели на нее с раздражением, страхом, негодованием, но она выдержала их взгляды: так или иначе каждому из них, а особенно Максу, следовало принять неизбежную, горькую правду.

– Если Уоррен Дейли не убивал Мэй, значит, убил кто-то другой. С точки зрения полиции, этот «кто-то» определенно Дуглас, а если не он, то кто-либо из нас, сидящих в этой комнате.

Все замерли.

– Сейчас подозрение падает на Дугласа, поскольку он единственный утверждал, что в момент убийства отсутствовал, но был уличен во лжи. Однако если ему удастся доказать собственную невиновность, детективы снова явятся сюда, чтобы продолжить расследование.

– Послушай, Верити Джейн Бердвуд, – угрожающе проговорил Макс. – Не хотелось бы с тобой ссориться…

– Верити ни в чем не виновата, Макс! – перебила его Иза. – Чего ты хочешь? Чтобы она лгала нам, успокаивая? Видит бог, порой ты сам не способен мыслить здраво. Девушка абсолютно права.

– Вздор! – возразил он. – Кто угодно мог зайти с улицы и совершить убийство. Ты, наверное, забыла закрыть свою калитку. Или негодяй Дейли, убегая, оставил ее открытой, и преступник пробрался через сад. Давно твержу, что нужно поставить между участками нормальный забор. Такой, чтобы никто не прорвался. Напрасно я поддался уговорам оставить все как есть из-за нескольких жалких деревьев. И вот что получилось…

– Зачем кому-то понадобилось это делать, Макс? – тихо спросила Бервин. Сейчас она казалась неправдоподобно бледной, почти белой. – Для чего человек явился с улицы и убил Мэй?

Макс нетерпеливо и раздраженно произнес:

– Но ведь это произошло, правда? Зачем, узнаем только после того, как убийцу поймают. Но копы, вместо того чтобы заниматься делом, тратят время на Дугласа. Уэнди! Позвони Траверсу!

Неожиданно раздался громкий сигнал переговорного устройства, и все вздрогнули, словно от выстрела.

– Видимо, приехал Ангус, – проворчал Макс и посмотрел на часы. – Рановато. Обещал в четыре.

Уэнди с трудом поднялась, на негнущихся ногах подошла к двери, где мигала красная лампочка, и произнесла в микрофон: