– Из слов Уоррена… – Джулия прикусила розовую губу и бросила быстрый взгляд через плечо. – Видите ли, вчера я уже разговаривала с полицией.

– Да-да, конечно. Для отчета этого вполне достаточно. Официальная версия. Ты очень хорошо изложила ход событий. Но те люди, на которых я работаю, хотят знать больше.

– Неужели? – Джулия помолчала, а потом уточила: – А на кого вы работаете?

– Понимаешь ли… – Берди поправила очки. – В интересах безопасности тебе лучше этого не знать. А теперь…

С видом бывалого заговорщика она склонилась над стойкой, не сводя с Джулии прямого и, хотелось бы верить, стального взгляда, лихорадочно подумала: «Господи, что же еще сказать?» И вдруг пришло озарение.

– Пока есть возможность, расскажи свою версию истории, – таинственно прошептала Берди. – Только быстро! Времени в обрез!

Последнюю фразу она добавила для красного словца, но эффект оказался потрясающим. Джулия Биллингс заговорила, точнее – затараторила, перегнувшись через стойку, – в розовой блузке с оборками и с золотой цепью на шее. Другие официантки бросали в ее сторону недовольные взгляды, а мужчины с интересом рассматривали круглый, туго обтянутый джинсами зад.

Уоррен Дейли просидел в баре всю вторую половину дня. Приятный мужчина. Денег у него было полно. Стодолларовые купюры. К концу дня заплатил за пиво такой бумажкой и велел оставить сдачу себе – купить что-нибудь. Очень мило с его стороны.

Когда Уоррен сказал, что после работы, в половине пятого, будет ждать ее на пляже, она согласилась без колебаний. Парня у нее сейчас все равно нет. Во всяком случае, никаких серьезных отношений. Он сообщил, что потом должен уехать, и это обстоятельство вполне устроило Джулию. Ну вот. Немного поговорили, пофлиртовали. То да се, одно за другим, как это обычно бывает… Джулия замолчала и взглянула на Берди с недоверием, будто усомнилась, что у женщин в очках, за тридцать, без макияжа, разговаривающих как библиотекарши, одно когда-нибудь следовало за другим. Но Берди кивнула, и Джулия возобновила торопливый рассказ, поведав, что в итоге свидание продолжилось в уютном и укромном местечке – в кустах, в дальнем конце пляжа.

– Вот только, – прошептала Джулия, до такой степени перегнувшись через стойку, что сидевший с другой стороны посетитель опрокинул на себя соус, – парень уже успел много выпить. – Она захихикала, прижав к губам пухлую ладошку с длинными заостренными ярко-розовыми ногтями. – Не смог, понимаете? Просто ничего не смог. И тогда взбесился. Заявил, что во всем виновата я. – Джулия возмущенно тряхнула светлыми кудряшками. – А я ответила: «Ты пьян. Вот что с тобой не так. И незачем сваливать на меня». После этого он стал обзывать меня грязными словами, и я сказала: «Ну хватит! Не смей так со мной разговаривать». Встала и ушла. Все равно начался дождь. К тому же мама всегда готовит к шести часам чай, так что пора было возвращаться домой.

Утратив дар речи, Берди замерла на высокой круглой табуретке. Итак, с половины пятого до половины шестого, когда начался дождь, Уоррен Дейли оставался на пляже вместе с Джулией Биллингс, а следовательно, никак не мог успеть в «Третье желание» и убить Мэй Тран. Серьезные сомнения на сей счет существовали изначально, иначе незачем было бы ехать в бар и вызывать девушку на откровенность. Но в то же время Берди не ожидала получить неоспоримое свидетельство, мгновенно лишившее смысла предыдущее расследование. Оказывается, во время смерти Мэй Тран ее муж находился далеко от «Третьего желания». Почти забыв о присутствии Джулии, она задумалась. Возразить нечего. Даже если считать уловкой остановившиеся в 17.05 часы, сухая земля под телом служила убедительным доказательством времени гибели. Следовательно, Уоррен Дейли не убивал жену. Тогда кто? Берди осознала, что Джулия продолжает говорить, и заставила себя прислушаться.

– … а он прыгал и кричал мне вслед всякие гадости – без штанов, все болтается. Под дождем! Настоящий придурок – иначе и не скажешь! А дальше случилось самое интересное: он попался. Наступило время отлива. Из-за скал кто-то вышел, так что герой предстал во всей красе. Вот уж, наверное, стыда натерпелся! Юркнул в кусты и спрятался. А я от души посмеялась! – Джулия улыбнулась и добавила: – Правда, вряд ли тот, другой, рассмотрел его. Шел, опустив голову и глядя под ноги. Иначе и нельзя. Камни скользкие, особенно в дождь. Не знаю, что там, за скалами, делать. Ничего нет, только камни и вода. Наверное, человек думал, что так можно пройти на Лонг-Бич. Но нет, нельзя. Зато… – Она хихикнула. – Было ужасно смешно.

– Джулия! – не выдержала одна из официанток. – Может, найдешь своей заднице лучшее применение?

Клиент с соусом на рубашке довольно ухмыльнулся, тихо сказал что-то приятелю, и тот громко расхохотался. Джулия с виноватым видом обернулась:

– Прости, Кэрол. Уже иду. – Она посмотрела на Берди. – Мне пора. Да больше ничего и не было. Правда.

– Джулия, а ты успела рассмотреть того, другого мужчину? Который вышел из-за скал? Как он выглядел?

Многоопытная в свои восемнадцать лет Джулия Биллингс пожала плечами:

– Просто парень. Большой. Загорелый. В белой футболке. В темных очках. Австралиец. Чем-то похож на Уоррена. Все они одинаковые. – И, покачивая бедрами, она отошла.

Берди вскочила. «Все они одинаковые». Нужно срочно позвонить!

Уэнди загрузила посудомоечную машину и начала методично вытирать кухонные консоли. Заметив, что медный козырек над плитой покрылся слоем пыли, провела тряпкой и по нему. К счастью, завтра придут уборщики. Давно пора: дом выглядит далеко не безупречно. Папа сказал, что в четыре часа заглянет Ангус Бердвуд. Надо привести в порядок хотя бы гостиную.

Вокруг царила тишина. Иза ушла к своим кошкам, Верити Джейн где-то гуляла, Дуглас сидел у папиной постели, а Бервин, как всегда, пряталась в студии и занималась неизвестно чем. Лучше бы Бервин домой уехала. Да, честно говоря, и Верити тоже. Тогда можно было бы остаться втроем, с папой и Дугласом. Особенно теперь, когда мужчины наконец нашли общий язык. Ссора была поистине ужасной. Хотя, наверное, принесла пользу. Разрядила обстановку. Конечно, папа просто очень рассердился. Не может быть, чтобы он действительно не считал Дугласа своим сыном. Нелепо. Это означало бы… Мысли услужливо потекли в более безопасном направлении. Уэнди еще раз протерла козырек. Ну вот, теперь намного лучше. Она взглянула на свое искаженное отражение в блестящей металлической поверхности. Усталая женщина средних лет. С избыточным весом. Было бы неплохо сесть на диету. Заняться гимнастикой. Посторонние вполне могли принять ее за мать Дугласа, несмотря на то что разница в возрасте между ними составляла восемнадцать лет.

Уэнди расстроилась, хотя такая мысль и раньше приходила ей в голову и даже доставляла удовольствие. Она всегда выглядела старше своих лет – даже подростком. В девятнадцать лет любила возить Дугласа в коляске по бульвару Парадиз, видеть улыбки прохожих и слышать комплименты малышу и молодой маме. В двадцать пять, на пляже, все вокруг поздравляли ее с замечательным красивым сыном. И Уэнди никогда никого не поправляла. В эти минуты сердце наполнялось искренней радостью – будто Дуглас действительно был ее собственным ребенком. Откровенно говоря, она действительно воспитала его, потому что Ингрид уделяла мальчику совсем мало внимания. Так казалось Уэнди.