— Тренер Уорд любил это повторять, когда против Кента разыгрывали блиц. Считал, что тот играет лучше, если у него остается меньше времени на размышления.

Какое-то время Челси пристально смотрела на него, а затем расхохоталась.

— Что?

— Я говорю тебе, что ухожу от мужа, а ты подбадриваешь меня, сравнивая меня с лайнбекером?

Он почувствовал, как улыбка расползается по его лицу, хотя для такого напряженного момента это казалось невозможным.

— Иногда блиц применяют против защитника, — сказал он. — Даже корнербека.

— Признаю свою ошибку. — Она обхватила ладонями его лицо, поцеловала. — На тебя никто не давит. Понимаешь? Я делаю то, что мне нужно. И ничего у тебя не прошу.

— Ты не просишь меня остаться.

Челси покачала головой.

— Но и не прошу уйти. Это точно. Там будет видно, хорошо?

— Да, — ответил Адам. — Там будет видно. — Теперь было трудно избавиться от улыбки. Он посмотрел на документы в своей руке и впервые осознал, как долго надеялся их увидеть. Хотел быть с ней по-настоящему. Теперь пришло понимание, как сильно он этого хотел.

— Тебе будет нелегко, — сказал Адам.

— Знаю.

— Хорошо.

— И еще… я только что тебе солгала.

Он удивленно вскинул брови.

— Не об этом. Когда сказала, что ничего от тебя не хочу. Хочу, но не в том, что касается нас. Кое в чем другом.

Он ждал.

— Оставь дело Рейчел Бонд.

Адам не ответил. Она продолжала смотреть ему в глаза. Он поднес бутылку пива к губам и допил остатки.

— Это опасно, Адам. Тебя обвиняют в нападении. Ты без труда добьешься смягчения обвинений. Чистое досье, эта история, обыск в комнате Мэри… Ты заключишь сделку с обвинением. Если все останется как есть. А если не успокоишься, все станет плохо. И быстро. Ради чего?

— Ради чего? — повторил он.

— Да. — Голос ее звучал ровно. — Ради чего?

— Кто-то убил девушку, Челси. Кто-то притворился ее отцом, заманил, воспользовавшись ее чувствами, надел на голову полиэтиленовый мешок и смотрел, как она задыхается…

— Прекрати. — Она отвела взгляд и вскинула руку. — Пожалуйста. Это лишнее. Я все понимаю. Это ужасно. И это нельзя так оставить. Но это дело полиции.

Адам вздохнул и отвел взгляд. Челси снова обхватила ладонями его лицо, повернула к себе и заставила посмотреть в глаза.

— Пожалуйста. Дай им немного времени. Отступи. Выдохни. Пойми, что это не твоя вина, и что она — не Мэри, и что ты тут ничего не компенсируешь. Счет на табло не изменится, Адам. Я не буду говорить тебе все те вещи, которые ты не желаешь слушать — и не желал больше двадцати лет. Я просто прошу тебя: пожалуйста, отступись.

— Только правильно, — ответил он.

— Что?

— Я могу отступить, но только правильно.

Не тот ответ, который она ждала, и поэтому Адам попробовал снова.

— Я хочу двигаться дальше, — сказал он. — Понимаешь? Правда хочу.

Челси испытующе смотрела на него. Он поцеловал ее в лоб, чтобы уклониться от этого взгляда, и пошел за второй бутылкой пива.

— Это поможет двигаться дальше.

На этот раз его слова, похоже, немного успокоили ее, потому что она улыбнулась и чокнулась с ним бутылкой. Адам надеялся, что Челси ему поверила. Он говорил серьезно, серьезнее, чем она думала. Он действительно хотел оставить прошлое позади. Но сначала нужно кое-что закончить. Можно попытаться это объяснить Челси, а можно поступить так, как она в мае, — подготовиться и ждать, когда придет время действовать. И тогда он тоже будет чист и способен жить дальше. Челси права в том, что прошлого не исправишь, но нужно официально расстаться со своими ошибками, как это сделала она. Адам не хотел жить с ней в атмосфере секретов и лжи, но мог строить собственные планы, а когда придет время действовать, он ей скажет. Он поклялся себе в этом. А потом заметил, что все это время, пока они чокались и пили, держал в руке заявление о разводе, словно не хотел расставаться с ним.

В тот вечер после тренировки Кент вместе с помощниками допоздна смотрел видеозаписи игр. Он сказал Бет, чтобы не ждала его к ужину, но не думал, что придет так поздно. Отчасти это объяснялось неспособностью сосредоточиться. Он нарушил свое правило, запрещавшее пользоваться телефонами, и пять раз звонил жене. Всё ли в порядке, заперты ли двери, включена ли сигнализация?

Помощники ни о чем не спрашивали, но по тревожным взглядам, которыми они обменивались, Кент видел, что они что-то подозревают, и чувствовал себя, как Колин Мирс, объектом всеобщего сочувствия и участия, который жаждет возвращения привычного порядка вещей, увы, недостижимого.

Он не понимал, насколько они продвинулись. Стратегия защиты выглядела разумной, но в нападении очень многое зависело от Колина. Будет ли он ловить мяч?

Кент свернул на подъездную дорожку к дому, и свет фар выхватил из темноты фигуру мужчины, который стоял на парадном крыльце.

На секунду Кент растерялся, не зная, как реагировать. Это было так неожиданно, что он даже не испугался. Прожив девять лет в этом районе, он ни разу не слышал об ограблении или семейной ссоре; его дети росли в безопасности тихого пригорода, и у него пропал даже инстинкт страха. Единственным чувством была растерянность. Но затем мужчина встал и пошел на свет фар, к Кенту, который узнал его раньше, чем заметил пистолет в его руке.

Клейтон Сайпс.

Клейтон Сайпс на пороге его дома. А внутри Бет, Лайза и Эндрю…

— Они в порядке, тренер. Все будет в порядке, пока вы этого хотите.

Сайпс говорил громко, не боясь привлечь внимание соседей, как будто уже обследовал окрестности и выяснил, что опасности нет. Он был здесь самым грозным хищником, знал об этом и чувствовал себя уверенно.

«Полиция, — подумал Кент. — Позвони им, попроси о помощи».

Он протянул руку к телефону, но Сайпс успел обогнуть машину и направил ствол пистолета на голову Кента.

— Все зависит от вас, тренер. То, что случится сегодня с ними, зависит от вас. От разумности вашего выбора.

Нужно было сбить его. Покончить с этим, когда он был прямо перед машиной. Что с тобой? У тебя был шанс, и ты его упустил, а теперь уже слишком поздно.

— Я предлагаю, — сказал Клейтон Сайпс, — заглушить двигатель, выйти и поговорить со мной. Пока это всего лишь предложение. Выбор за вами. Я подожду, пока вы думаете.

Кент не шевелился. Его нога была на педали тормоза, в руке телефон, и он все еще пытался придумать, можно ли ими воспользоваться, вспоминал, можно ли включить сигнализацию изнутри машины. Сработает ли тревожная кнопка, если ключи еще в замке зажигания? Но Клейтон Сайпс свободной рукой махнул в сторону темного дома, где спали жена и дети Кента, и сказал: