Водитель остановил машину у пересечения Индиан-роуд и Двести четырнадцатой улицы. За ним тормознул и фургон следственной бригады. Д’Агоста посмотрел на часы — половина четвертого. Водитель открыл багажник, и д’Агоста, выйдя из машины, достал оттуда болторезные ножницы. Перекусив дужку замка, он оставил цепь валяться на земле. Потом швырнул ножницы обратно в багажник, с треском захлопнул крышку и вернулся в машину.

— Козлы, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

Водитель дал полный газ, и «форд» «краун-виктория», скрипнув шинами, рванул вперед.

— Шофер, будьте любезны, не дергайте так, — подал голос месье Бертен, наклоняясь вперед.

Водитель — детектив Перес — изумленно вытаращил глаза.

Перед железными воротами они снова остановились, и д’Агоста с нескрываемой радостью срезал еще один замок и забросил его в лес. Потом, чтобы довершить дело, срезал петли, завалил ворота и оттащил их с дороги. Слегка запыхавшись, он сел в машину со словами:

— Это общественная дорога.

После резкого старта, изрядно тряхнувшего пассажиров, машина покатила по густому сумрачному лесу, который внезапно кончился, сменившись поросшим травой полем. Посреди него возвышался Вилль, залитый ясным осенним светом. Но даже в лучах солнца он выглядел темным и зловещим, словно над ним нависла непроницаемая пелена. Беспорядочное нагромождение крыш и шпилей делало его похожим на мрачные фантазии доктора Сьюза.[22]Все эти постройки громоздились вокруг архаичной уродливой церкви. Фасад ее был отгорожен высоким деревянным частоколом с массивной дубовой калиткой, обитой железом.

«Форд» остановился на грязной стоянке у забора, где уже парковалось несколько потрепанных машин и фургон, который д’Агоста видел раньше. Один его вид привел лейтенанта в ярость.

Вокруг никого не было. Оглядевшись, д’Агоста повернулся к Пересу.

— Захватите таран и гвоздодер. А я возьму ящик для вещдоков.

— Есть, лейтенант.

Резко открыв дверь, д’Агоста вылез из машины. Рядом остановился фургон, из которого вышел инспектор службы охраны животных, робкий человек с большим животом и тонкими ручками, красную физиономию которого украшали светлые обвислые усы. Он первый раз участвовал в обыске и поэтому ужасно нервничал. Д’Агоста с трудом вспомнил его фамилию — Пальчинский.

— А мы предупредили их об обыске? — дрожащим голосом спросил Пальчинский.

— Кто же предупреждает подозреваемых об обыске? Вы хотите, чтобы они уничтожили все вещественные доказательства?

Открыв машину, д’Агоста вытащил ящик.

— У вас документы в порядке?

Пальчинский похлопал рукой по вместительному карману. Лицо его покрылось испариной.

Д’Агоста повернулся к Пересу:

— А как вы, детектив?

Тот поднял таран.

— Я готов.

Наконец из «форда» вылез Пендергаст со своим чудаковатым другом. Спецагент был, как всегда, невозмутим. Его полузакрытые глаза абсолютно ничего не выражали. Месье Бертен сразу же бросился нюхать цветочки.

— Боже мой! — вскричал он. — Какой великолепный экземпляр жерардии песчаной, Agalinis acuta! Она находится под угрозой исчезновения! А здесь их целое поле!

Взяв в руки цветок, он шумно вдохнул его запах.

Приземистый массивный Перес подошел к калитке. Взяв таран за ручки, он опустил его на уровень бедер, размахнулся и, крякнув, со всей силы послал вперед. Сорокафунтовый таран с грохотом ударился в калитку.

Бертен подпрыгнул от испуга.

— Что вы делаете? — пронзительно закричал он.

— Выполняем свой долг, — объяснил ему д’Агоста.

Спрятавшись за спину Пендергаста, Бертен выглянул оттуда, как любопытный кот.

— Никто не сказал мне, что здесь будет применяться насилие!

Бум! Бум!

Удары следовали один за другим. Заклепки на старой двери стали расшатываться и вылезать.

— Подождите-ка.

Взяв гвоздодер, д’Агоста поддел одну из заклепок его раздвоенным концом. Она со скрипом выскочила из дерева. Выдернув еще четыре заклепки, лейтенант отступил назад и кивнул детективу.

Перес продолжил долбить дверь, разнося ее в щепки. Отскочила и упала на землю железная полоса. На деревянной поверхности появилась длинная вертикальная трещина.

— Еще немного, и ей каюк, — заметил д’Агоста.

Бум! Бум!

Вдруг лейтенант почувствовал чье-то постороннее присутствие. Обернувшись, он увидел весьма живописную фигуру, стоявшую шагах в десяти от калитки. Это был очень высокий, худой и мускулистый мужчина в длинном сером плаще с бархатным воротником и какой-то средневековой шапке с ушами, из-под которой виднелись густые седые волосы, собранные в хвост. На вид ему было лет пятьдесят. Белая, как у Пендергаста, кожа, угольно-черные глаза, резко очерченные черты лица, тонкий орлиный нос. Д’Агоста сразу же узнал в нем водителя фургона.

Человек сверкнул на д’Агосту агатовыми глазами. Было совершенно непонятно, как ему удалось незаметно подойти. Не говоря ни слова, он вынул из кармана большой железный ключ.

Д’Агоста повернулся к Пересу.

— А вот и ключ.

Человек спрятал ключ в складках плаща.

— Сначала покажите ордер, — скомандовал он, подходя ближе.

Лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным, но голос звучал удивительно мелодично. Д’Агоста впервые встречал человека, говорившего так же, как Пендергаст.

— Конечно, конечно, — торопливо проговорил Пальчинский, доставая из кармана пачку бумаг. — Вот, пожалуйста.

Мужчина взял листок.

— Ордер на обыск и изъятие вещественных доказательств, — громко прочитал он звучным голосом.

И все же выговор у него был несколько иной, чем у Пендергаста, — в нем чувствовались французский акцент и какая-то нездешняя выразительность.

Мужчина взглянул на Пальчинского:

— А вы кто?

— Морис Пальчинский, служба охраны животных.

Он нервным жестом протянул руку, но это осталось незамеченным.

— У нас есть сведения, что здесь жестоко обращаются с животными, истязают их и даже иногда приносят в жертву. Этот ордер дает нам право обыскивать помещения и изымать вещественные доказательства.

— Не все помещения. Только саму церковь. А кто эти люди?

Д’Агоста вытащил жетон.

— Департамент полиции Нью-Йорка. Отдел расследования убийств. А у вас есть удостоверение личности?

— Мы их с собой не носим, — ледяным тоном ответил мужчина.