– Я?

– Да, именно вы. Они создали клуб «Леди-астронавт». Я поначалу полагал, что пообщаться они захотят с настоящим астронавтом, но девочки есть девочки… Ну, вы, надеюсь, понимаете? В общем-то и это довольно мило, что поговорить они желают именно с вами. – Он ухмыльнулся, и возникшие на его щеках ямочки, признаюсь, душевного спокойствия мне не придали. – Вы же не подведете нас, ведь верно?

Сказать «нет» Паркеру в данном случае не представлялось возможным. Мало того, даже если бы я говорила по-французски и каким-то немыслимым способом отобрала микрофон у Паркера, отказаться все равно бы не смогла.

Потому я просто улыбнулась.

– Разумеется, рада буду поговорить с ними. Только скажите мне, где и когда.

Паркер снова поднес микрофон ко рту и заговорил по-французски:

– Elle va le faire,mais Dieu sait ce qu’elle va parler. Les bébés dans l’espace, probablement. Les femmes, eh?[16] – Затем он прислушался, а потом уж повернулся ко мне: – Его жена наблюдает за запуском из павильона неподалеку. Если бы вы поболтали с ней после запуска, наш француз-астронавт был бы вам весьма признателен. Да и с дочерью его, пока ее отец в космосе, вам бы побеседовать тоже не грех. Успокойте ее.

– Конечно, поболтаю. С ними обеими. С радостью.

Я вовсе не обижалась ни на жену Лебуржуа, ни на его дочь, ни даже на него самого, если уж на то пошло. Если бы я была на его месте, то, безусловно, тоже бы сделала все, что в моих силах, чтобы отвлечь Натаниэля от тягостных дум и предчувствий.

Обижалась, а скорее даже злилась, я только на Паркера и его дерьмовое самодовольство. Да, да. Он был первым человеком, побывавшим в космосе. Да, он был чертовски хорошим пилотом и на самом деле очень-очень храбрым человеком. Но также был он и корыстным тупицей.

Тем не менее я ему сейчас пообещала:

– Как только я здесь закончу, то сразу же отправлюсь в зону для приглашенной публики.

– Отлично. – Он снова ухмыльнулся, обнажив ослепительно-белые зубы. – И будем надеяться, что ваш муж скоро скажет нам, что же препятствует сейчас взлету.

– Уверена, что скажет. – Я взглянула на Натаниэля, который сейчас массировал свой правый висок, и то было нехорошим знаком. – А как поживает ваша жена?

Паркер опустил глаза и прокатил мячик по столу.

– Лучше. Спасибо за заботу.

Это было… Это был вовсе не тот ответ, которого я ожидала.

– Мне было жаль, что она не смогла присутствовать на вечеринке у Уоргинов.

– Ну, может, в следующий раз. – Он прочистил горло. – Вы собирались посоветоваться со своим мужем? Вроде бы о задержке запуска?

– Конечно, конечно. – То была не моя работа, но, во всяком случае, реплика Паркера дала мне повод поговорить с мужем, и к нему я немедля и направилась.

Что-либо писать мой муж уже перестал, но карандаш все еще сжимал, да так, что костяшки его пальцев были белы. Кроме того, его челюсти были плотно сжаты. Он неподвижно сидел, уставившись на поверхность стола, а за его спиной непрерывно расхаживал Клемонс.

Завидев меня, Клемонс выхватил изо рта сигару. Рыкнул:

– Что там у вас?

– У полковника Паркера возникли вопросы к вам, директор Клемонс. – Мои слова были вполне близки к правде, поскольку я была уверена, что он уж точно на вопросы Паркера о запуске ответит лучше, чем Натаниэль.

Клемонс удалился, даже не взглянув на меня.

Остался мой бедняга-муж, и он был так напряжен, что казалось, еще вот-вот, и ладонь его окажется проткнута карандашом, но прикоснуться к нему я не посмела.

Мы же оба на работе!

Я немного постояла рядом, жалея, что не могу снять напряжение с его шеи. Вскоре он кивнул и хмыкнул в ответ кому-то на другом конце провода. Вздохнув, я повернулась и побрела обратно на свой пост. Для Натаниэля в сложившихся обстоятельствах я не могла толком ничего сделать, а мое присутствие рядом являлось для него лишь дополнительной досадной помехой.

Я подошла к своему столу. Там Кармуш складывал шахматные фигуры в коробку. При моем приближении он поднял глаза, а затем, наклонившись ко мне, приглушенным голосом произнес:

– Этот полковник Паркер… Вы ему, очевидно, не очень нравитесь.

– Так оно и есть. – Я подобрала под себя юбку и села. – Хелен? Я приду в «Девяносто девятые» в эти выходные, но если только… Если со мной полетишь ты и мне не придется делить свою «Сессну» с кем-то, кого я не знаю.

– Айе, айе! – Ее торжествующая усмешка была нагляднее всякого перевода, и я не удержалась от ответной улыбки.

– Есть! – Натаниэль выпрямился. – Мы обошли автоматическое отключение. Заводите часы обратного отчета заново и скажите Малуфу, что его молитвы таки сработали, а мы же давайте за успех миссии зажжем свечу.

18

ВО ВРЕМЯ БЕСПОРЯДКОВ ФРАНЦУЗЫ-АЛЖИРЦЫ УБИЛИ ТРОИХ

МАЙКЛ КЛАРК

Специально для «Нэшнл таймс». АЛЖИР, Алжир, 22 августа 1956 года

Сегодня в Алжире прошли похороны председателя Федерации мэров Алжира, Ама Эдема Фрогера, убитого вчера антикосмическим террористом. Во время шествия похоронной процессии, участие в которой приняли тысячи французов, вспыхнули серьезные беспорядки.

Я была напугана до полусмерти, но на встречу с отрядом девочек-скаутов, к которому принадлежала и дочь Лебуржуа, пойти со мной вызвалась Бетти. Бетти вообще была в восторге от – как она то назвала – «Широкой рекламы». Вот и сейчас, представляя грядущие заголовки в газетах, она широко раскинула руки и почти прокричала:

– «Леди-Астронавт встречается с Дочерью Астронавта!»! Отлично звучит! – Она засмеялась, но тут трамвай в очередной раз дернулся, и ей невольно пришлось вцепиться в вертикальный поручень. – Было бы замечательно, если бы ты позволила мне привести на встречу фотографа.

Я дернула шнур, протянутый вдоль стенки трамвая, сигнализируя вагоновожатому о том, что мы намереваемся здесь сойти, и сообщила Бетти:

– Эта остановка – наша. – Двери открылись, мы сбежали по ступенькам на тротуар, и я немедленно ей выговорила: – И прежде всего перестань, пожалуйста, называть меня Леди-Астронавтом.

– Но именно так тебя публика и называет.

Она запахнула пальто, уберегаясь от ветра, безраздельно царившего здесь, на вершине холма.

– Да, называет, но в космосе-то я никогда не бывала, и такое обращение ко мне выказывает явное неуважение к тем, кто там действительно побывал.

Я вытащила из сумочки бумажку с адресом, сверилась с ним и повела нас по улице дальше.

– А я-то полагала, Элма, что ты и в самом деле стремишься отправить женщин в космос… –