– Погодите, – прошептала она.

– Чего годить-то? – нетерпеливо спросил жандарм, не убирая руки. – Я с самого начала места себе не нахожу.

Он стал раздевать ее, но удавалось это плохо. Ольга была словно кукла, и освободить ее от одежд было делом нелегким.

– Погодите, – повторила барышня и взглянула жандарму в глаза. – Я сама…

Она начала было стягивать с себя платье, запуталась и безвольно опустила руки.

– Вы не могли бы подождать за дверью, пока я разденусь? – попросила она. – Мне неловко раздеваться при вас. А потом вы зайдете, минут через десять…

Когда мужчина жаждет, то даже десять минут вполне могут показаться немыслимо огромным сроком. Однако впереди жандарма ожидало наслаждение и сладостная нега, ради чего стоило немного подождать. И он согласился.

– Хорошо, я зайду в купе ровно через десять минут, – произнес жандарм, посмотрев на часы, и плотно прикрыл за собой дверь.

Метаморфоза, которая тотчас по его уходе произошла с Ольгой, показалась кому-нибудь из не знающих ее близко, наверное, совершенно неожиданной. Размягченная вином и мало что соображающая женщина преобразилась вдруг в совершенно трезвую энергичную особу, которая стала быстро совершать непонятные, на первый взгляд, действия.

Вначале она на цыпочках подошла к двери и прислушалась.

В коридоре было тихо. Очевидно, старший жандарм отошел от двери купе, дабы не привлекать внимания и отрезать к нему путь молодому, который пошел за водой. Это хорошо.

Потом Ольга выглянула в окно. Поезд шел на всех парах, и на нее пахнуло свежестью и наступающей вечерней прохладой. А уши заложил шум колес, который пугающе завораживал.

«Мешкать нельзя», – подумала она.

У нее было только десять минут форы. Нет, теперь уже меньше.

Ольга подобралась, вздохнула и просунула руку в окно. Нащупала дверную ручку – благо вагоны второго класса, как и первого, не были проходными и состояли из отдельных купе со своими входами – и повернула ее.

Отворив дверь, она спустилась на вагонную подножку…

Чтобы не удариться сильно – она знала, – надо было прыгать вперед; но встречный ветер, казалось, не даст ей этого сделать. Все же, подобрав платье и отчаянно вскрикнув, она, что было силы, оттолкнулась от подножки и, зажмурившись, прыгнула по ходу поезда в пустоту, во встречный ветер и в предвечернюю мглу. Тугая струя ветра подхватила ее и закружила в вихре танца, поднимая ее к небу. Так, по крайней мере, ей показалось.

«Как же я буду падать с такой высоты»? – успела подумать она, и тут неожиданный удар о землю на несколько секунд лишил ее чувств…

Большие деньги, господа, это и большие возможности.

Это удовольствия, вино, театры, женщины, хорошее настроение и верные друзья. Конечно, верные, покуда вы располагаете суммами, позволяющими им хранить верность…

Артур таковой суммой обладал.

Выиграв двести с лишком тысяч в рулетку и облегчив кассу отеля на двадцать тысяч франков, он располагал примерно двумястами пятьюдесятью тысячами монет, которые позволили бы ему жить припеваючи до скончания века. Своего века, жизненного, или календарного, двадцатого, – как изволите! Но Артур замешан на других дрожжах, и флегматичное существование не для него. Ему нужен был азарт, помноженный на опасность и веселье души. Только новая афера могла предоставить ему и то, и другое. Деньги для организации «нового дела» имелись, «тема» тоже была в общих чертах намечена – надлежало только хорошенько и в деталях продумать план и выправить настоящие документы взамен имеющейся на руках справки об утере багажа и паспорта.

Еще будучи в казино «Монте-Карло», Артур обратил внимание на бледного молодого человека в зеленом фраке, время от времени покусывавшего губу и пребывавшего в крайнем волнении. Он проигрывал одну ставку за другой, но, похоже, не мог остановиться, покуда у него еще оставались деньги.

Затем он заметил бледного молодого человека в ресторане казино, куда отправился пообедать и где нашел еще одного знакомого, польского графа Адама Потоцкого, с которым уже дважды пересекались его пути. В Париже лет шесть назад они повздорили из-за одной женщины, и дело едва не дошло до дуэли, но оказалось, что женщина предпочла некоего третьего, что и примирило графа Потоцкого и «маркиза де Сорсо». Более того, они сдружились, сделавшись как бы товарищами по единому несчастью, постигшему обоих. Позже их пути разошлись, но два года назад они мельком виделись в Петербурге, в литературном салоне княгини мадам Ширинской-Шихматовой. И вот – пожалуйте – новая неожиданная встреча!

Граф Потоцкий любезно представил Артуру бледного молодого человека:

– Леопольд Ливенталь, секретарь французского генерального консульства. А это, – он обернулся в сторону бывшего соперника, – Артур де…

– Де Ламбер, – поспешил перебить Потоцкого Артур, мгновенно понявший, какая удача сама свалилась к нему с неба. – Граф Артур де Ламбер, французский подданный…

– Да, да, конечно, – хмыкнул про себя Потоцкий.

Впрочем, это совершенно его не касалось, кем представляется его давний соперник-приятель. Может, дедушка Артура был графом де Ламбером, а может, настоящий граф де Ламбер усыновил Артура и тем самым передал ему титул – какое ему, графу Адаму Потоцкому, до этого дело? Да, собственно, никакого.

Бледный молодой человек и Артур пожали друг другу руки.

– Простите, я был свидетелем вашего сегодняшнего выигрыша, – с некоторой долей зависти произнес секретарь французского консульства. – Я вижу, вам везет в рулетку.

– Ну, как вам сказать… Сегодня повезло, завтра может не повезти, и тогда я продуюсь в пух, – как можно беспечнее произнес Артур, чтобы как-то сгладить впечатление о себе как о везунчике. Ибо таковых, по обыкновению, не любят. Особенно те, которым только что крупно не повезло. – Это игра!

– Я сегодня как раз продулся в пух, как вы изволили выразиться, – сказал Ливенталь. – Причем безо всякой возможности отыграться.

– Вы желаете отыграться? – как бы между прочим спросил Артур, мельком глянув на собеседника.

– Да, не прочь, – ответил секретарь консульства, покусывая губу. – Вот только не представляю, каким образом это можно сделать.

– Я могу одолжить вам, – с готовностью и неизбывным радушием предложил Артур. – Какая сумма вас устроит?

– Ну… – замялся секретарь консульства.

– Да вы не стесняйтесь, – весело посмотрел на Ливенталя Адам Потоцкий. – Граф Ламбер человек честный и простой, и с ним надо вести себя искренне и по-простому.

– Три тысячи франков, – выпалил секретарь, и густая краска залила его лицо и шею.

Отсчитав три тысячи франков из толстой пачки денег, Артур протянул их молодому человеку.