И он достал из кармана пиджака небольшой кулон на тонкой цепочке. Странное переплетение бусин и ниток, на слабо светящемся кристалле. Инквизиторы разом шагнули ближе к фантому, вглядываясь в изображение. Манои даже присел пониже, разглядывая артефакт. Беззвучно шевелились тонкие губы эльфа, пальцы мелко подрагивали от напряжения.

— Ерунда какая-то, — тряхнул головой эль, — оно примитивнее некуда. Но судя по свечению, мощное и работает в полную силу.

Инквизиторы еще о чем-то переговаривались в полголоса, а я продолжала глядеть на фантом. Не могла понять что меня так привлекает в этой полупрозрачной картинке, но я вглядывалась в нее до боли в глазах, словно это могло помочь увидеть истину.

— Это будет только наш мир и мы сможем быть счастливы, — выдохнул артефактор, изучая помутневшим взглядом свое творение.

Профессор потрясенно уставился на артефакт, потом на сына.

— Майк, что это?

— Отмычка, — с безумной улыбкой выдохнул мужчина. — Я сломаю законы этого мира. Я и Марта опять будем вместе…

— Майк! Она умерла! Что ты задумал? Это же…

— Мы будем вместе, она там, она зовет, — бормотал Майк, — она каждую ночь приходит ко мне в сны. Я не могу… Я ее обязательно отыщу… Я не хочу жить в этом мире без нее.

У меня слезились глаза и уже, похоже, начала дергаться щека. Но мое терпение было вознаграждено. Я видела, как зашевелились тени за спиной артефактора. Пока он говорил, вокруг него сгущалась сероватая дымка, клубилась полупрозрачными щупальцами, оплетала худощавую фигуру, сжимая кольца на тонкой шее… А потом дымка вперила в меня два желтых, горящих как угли глаза.

И подзабытый голос ударил по барабанным перепонкам.

Знакомый уже зов, мягким, полным соблазна тоном. Он обволакивал сознание, лишая воли. Она опять звала меня по имени, уговаривая отпустить себя на волю… Перед глазами все плыло и вертелось, словно меня втягивало в воронку, на дне которой вязкая, словно смола тьма.

Я слышала, как кто-то ругнулся совсем рядом. Меня, кажется, вырвало прямо на пол, а потом навстречу моей голове помчался бетонный пол. Не помню, но я, кажется, зависла в воздухе… а потом уже потеряла сознание.

* * *

— Я вас убью, Лэмон, — прорычал кто-то над ухом. — Выпорю, а потом просто придушу из чистого гуманизма.

— А зачем тогда тратить силы на порку? — не открывая глаз, уточнила я.

Уточняла так, из врожденного любопытства. Но в душе пробудилась непонятная мне радость, от того, что этот скрипучий голос обращался ко мне. А это значит, что я жива.

— Для личного удовольствия, — вздохнул Стоун, — хотя, в вашем случае даже силовые методы в воспитании не помогут.

И вот опять он не доволен. А казалось бы, чем? Не ругалась, пальцы в розетки не совала, в колбы не плевала. Была паинькой и просто слегка лишилась чувств. Можно подумать. И я решила все же глянуть, где это мохнатое «недовольство» находится.

Как оказалось, инквизитор находился рядом… подо мной. Точнее он сидел на кушетке, а я лежала у Стоуна на руках. Остальных инквизиторов вблизи не наблюдалось, только пахло свежими опилками и моющим средством.

— Я между прочем пострадавшая сторона, меня жалеть и оберегать нужно, а вы возмущаетесь, — фыркнула я, пытаясь сесть.

Села. Мое положение на инквизиторе стало еще более неприличным. Я попыталась осторожно сползти на кушетку, но меня бесцеремонно удержали, сжав одну руку на моей талии, а другую на колене.

— Вы сказали, что съели часть бутербродов, — прорычал Стоун. — Я думал, что доедаю оставшиеся.

Я отвела взгляд. Соврала. Сидя под цветущим деревом у дома профессора, я сунула пакет с припасами инквизитору, сообщив, что в меня больше не влезло. Ну а что? Бутерброды так пахли, что у меня даже голова закружилась. А я же твердо решила голодать. А когда я решила, то голодать буду во что бы то не стало. И мне было хорошо, желудок привычно прилипал к позвоночнику, голова приятно кружилась. Я физически ощущала, как калории одна за другой покидают мою талию.

— Тем более, с вас «спасибо», — пытаясь скрыть смущение за наглостью, заявила я. — Себе отказала, а вас накормила.

Стоун хмуро глянул на меня и вздохнул. Решила не отставать от инквизитора и тоже вздохнула. Ну а что? Его моя поза не смущает. Слезть мне не дают. Остается одно — делать вид, что так и нужно.

— У вас был обморок, — тоном зануды-гувернера, буркнул Стоун. — Голодный.

Можно подумать, первый. В моей погоне за стройностью был не один такой «сход с дистанции», но со временем организм втянулся в полуголодный образ моей жизни и много не просил. Радовался крохам и медленно их переваривал. А это все Зори с его завтраками и частыми перекусами. С другой стороны, я теперь знаю, что растянулась на опилках не от увиденного.

— Не мелите чепухи, — все же огрызнулась я — Я привыкла к голоданию. Так, голова слегка закружилась.

Стоун опять вздохнул, тяжко и безнадежно, как по давно усопшему. Потом все же ссадил меня на кушетку и пошагал к какой-то тумбочке в углу. Я уселась удобнее, расправив платье на коленях. В лаборатории все же были люди, просто я их не видела, так как сидела спиной. Манои и вправду отсутствовал, а вот его верные лаборанты окопались в своих пробирках. Джаспер перебирал какие-то бумажки. В общем, все были при деле.

— Когда вы были под печатью, — заявил Стоун, присев у распахнутой «тумбочки» — вам может и подходил такой варварский вид диеты. Но теперь вы полноценный маг и вам нужно восполнять силы. А вы голодаете!!

Последнюю фразу произнесли с таким выражением лица, словно я детей новорожденных употребляю в пищу, а не голодаю. Из «тумбочки» в душную комнату вывалилось облачко пара и до меня дошло, что Стоун роется в маленьком охлаждающем шкафчике. Инквизитор взял что-то с полки и захлопнув дверцу, поднялся.

— Никогда не понимал этой тяги женщин походить на скелет, — вздохнул мужчина. — Что за стремление к самоистязанию?

Стоун снова зашагал ко мне, и пока он шел, сверток в его руках странно вспыхнул. Ноздри пощекотал аромат копченостей. Желудок жалобно и слегка с укором заурчал, словно жаловался инквизитору на свою нерадивую хозяйку. Я сглотнула слюну и бесстрашно взглянула в глаза Стоуну.

— Женщины стремятся к стройности, сэр, — огрызнулась я (да я всегда злая, когда голодная). — Мне не известны ваши вкусы… Но мода основывается на пристрастии большинства.

— И в угоду моде вы желаете страдать? — удивился мужчина, садясь рядом. — Я понимаю волосы, фасон платья. Но это…

— Вы просто ничего не понимаете, — рыкнула в ответ я.

Стоун усмехнулся и сунул мне в руки ароматный сверток.

— Возможно, — пожал плечами инквизитор. — Я хищник мисс… И по- мне, так мясо куда аппетитнее костей.