Нет, как показывает практика, в моем случае лучше не думать… Хотя, положа руку на сердце, хорошо, что шоссе вообще хоть как-то сохранилось за столько лет, и почти непрерывной полосой все еще соединяет Петербург с Москвой.

Почти…

Перед нами расстилалось болото, полностью поглотившее дорогу. Огромное, черное, будто нефтяное с виду. Периодически на его маслянистой поверхности возникали пузыри, медленно поднимающиеся со дна. Появлялись, покачивались на поверхности некоторое время, похожие на миниатюрные Поля Смерти, после чего беззвучно лопались. Никакой растительности здесь не было, лишь густые зеленоватые испарения, смахивающие на ядовитый туман, плавали над гигантским болотом. А на самом краю его, аж на трех ржавых столбах висел изъеденный коррозией дорожный знак с плохо читаемой, но все еще различимой надписью: «Черная Грязь».

– Спасибо, капитан очевидность, – пробормотал я.

– А зачем это повесили? – поинтересовался Рудик. – И так, что ли, не ясно?

– До Последней Войны деревня тут была, довольно известная своим историческим прошлым, которая так и называлась – Черная Грязь, – пояснил я. – А сейчас вот…

– Просто черная грязь. Без деревни, – пробормотал спир, почесывая в затылке. – И чего делать будем?

– Чего делать… Объезжать будем, – ответил я, окидывая взглядом неожиданное препятствие.

И ежу-мутанту понятно, что справа не объехать. Грязевое болото в ту сторону тянется черт знает на сколько, конца не видно. А слева, вроде как, все проще. Да и, если мне память не изменяет, в той стороне должно пролегать альтернативное платное шоссе. Может, его не захватило черное болото, и получится по нему до Москвы добраться?

Я вернулся немного назад, где от дороги влево отходило некое подобие грунтовки, съехал с асфальта и попер по целине, уповая на мощь моего мотоцикла, его широкие протекторы и личную удачу. Потому что если застрянем, мне его в одну харю точно не вытащить – в таком пикантном деле, как извлечение техники из грязи, Рудика можно смело в расчет не брать…

Над полем тоже плавал полупрозрачный туман – не зеленовато-нездоровый, как над болотом, а обычная, серая дымка, которая часто наблюдается в аномальных Зонах. Коварная, скрадывающая расстояние, размывающая контуры предметов… Вроде не было ничего только что – и вдруг на тебе, появилось из тумана нечто… Фантастическое, нереальное, словно вынырнувшее из далекого будущего, которого у этого мира уже никогда не будет.

Я сразу узнал здание, в котором почти триста лет назад снимали фрагменты знаменитого советского фильма про наших космонавтов и агрессивных инопланетян. Тогда здание в футуристическом стиле, которое современники прозвали «рюмкой» за необычную форму, сыграло роль космопорта. Не помню уже, участвовало ли в том кино массивное, расширяющееся кверху здание-вышка, маячившее над «рюмкой» и уверенно господствующее над местностью. Но мне вдруг отчаянно захотелось вернуться и попытаться объехать Черную Грязь справа.

Потому, что я слишком давно не был в Подмосковье.

Потому, что я напрочь забыл о том, какой объект находится слева от Ленинградского шоссе на подъезде к Москве…

Потому, что эта гигантская фантастическая «рюмка» есть не что иное, как посадочный павильон терминала «В» знаменитого аэропорта Шереметьево, а бетонная вышка рядом с ней – центр управления полетами, с вершины которого наверняка вся местность до шоссе просматривается как на ладони…

Мигом вспомнил я о том, что рассказывал мне Шерстяной во время нашей совместной отсидки в тюрьме Зоны Трех Заводов.

«У шереметьевских с оружием всегда нормально было, – сказал он тогда. – Там до войны в поселке Чашниково стояли четыре воинские части – погранцы, инженеры и спецназ строго засекреченный».

А еще я вспомнил, как во время штурма крепости куркинских маркитантов несся на меня собакоголовый в тяжелом пуленепробиваемом тактическом костюме пятого класса защиты, оснащенном полным комплектом наколенников, налокотников, щитков и прочих прибамбасов, делающих воина похожим на средневекового рыцаря[7]. Как я выяснил потом, именно в таких костюмах однажды штурмовали ту крепость шереметьевские бойцы.

Правда, обломились они тогда. Маркитанты атаку отбили, и даже пара-тройка таких костюмов досталась им в качестве трофеев. Но выводы о вооружении шереметьевских, и об их техническом оснащении я сделал соответствующие. Кстати, в тот день достался мне от побежденного собакоголового замечательный нож «Сталкер», который я до сих пор таскаю с собой вместе с «Бритвой». Вроде б и на фиг не нужны два боевых ножа одновременно, только лишний вес. Но расстаться с замечательным трофеем было выше моих сил…

Однако это все лирика. А вот близость аэропорта, о котором я был более чем наслышан за время своих путешествий по московской Зоне – суровая проза жизни, от которой любой разумный сталкер старается держаться подальше. Чисто, чтобы прожить подольше.

А еще о Шереметьево немногим позже Шерстяной на одном из привалов рассказал вот что.

Мол, после апокалипсиса выжившие военные быстренько прибрали к рукам аэропорт вместе с его терминалами и просторными гостиницами, после чего каждое из этих зданий превратили в крепость. Само собой, не сами горбатились, а согнали для работы жителей близлежащих населенных пунктов. Стройматериал брали разбирая неподалеку стоящие кирпичные и панельные дома, а также используя части разломанных самолетов. Когда мир сгорел в пекле ядерной войны, лететь куда-либо больше нет смысла – везде всё одно и то же…

Обустроив комплекс укреплений, военные начали делать вылазки, рыская по округе в поисках необходимого. С сильными – договаривались, слабых – обирали до нитки, захватывая порой целые поселения, которые потом облагали данью. Бывали и промашки, как, например, нападение на Куркинскую крепость, когда шереметьевские крепко получили по мозгам…

Словом, превратился бывший аэропорт в огромную базу маркитантов, воинов-торговцев. В этом качестве просуществовало Шереметьево два столетия, наводя ужас на округу, ибо у местных маркитантов методы ведения дел были крайне жестокими. И именно сюда занесла меня нелегкая, когда до Москвы оставалось меньше десяти километров…

Бежать смысла не было. Сейчас туман понемногу рассеивался, и я увидел, как над центром управления полетами взмыли вверх два десятка точек. Очень знакомых точек. Или это рукокрылы, или…

– Похоже, Рудик, к нам гости, – сказал я, прикладывая к глазу половинку бинокля.

Мои худшие опасения оправдались. Уж лучше б это были рукокрылы…

В нашу сторону летели те самые твари, одна из которых застрелила новгородского князя. Крыланы. Тощие человекоподобные твари с огромными кожистыми крыльями за плечами. И в костлявых руках у каждой из них было оружие. В основном автоматы Калашникова. Но тот, что летел первым, держал наизготовку снайперскую СВУ – укороченную модификацию СВД.