он должен был сохранять свою безупречную репутацию, особенно для нашего отца, который ненавидел игры больше всего на свете. – Она прижала к себе шляпу, защищаясь от порыва ветра, и, подняв глаза наверх, посмотрела на Торна. – Может ли человек скрывать свою личность в «притоне»?

В его глазах зажглись веселые искорки.

– Слишком глубокий богословский вопрос для меня, мисс Барстоу. Но, черт возьми, он мог называться вымышленным именем. Пока он подкидывал монету, никаких вопросов могли не задавать.

– Но он влез в долги. – Белла задумалась.

– Возможно, мужчины, с которыми он играл, принимали его долговые.

– Долговые?

– Сокращенно от «долговая расписка» или «ЯТД» – я твой должник.

– Значит, состояние может быть потеряно, семья разрушена… И все из-за нескольких букв на листке бумаги?

– Да, к сожалению, такое бывает.

– Это очень горько, – сказала она, думая о Гортензии Спротт, оставленной в бедности долговыми отца. Это еще более подпитало ее желание разоблачить своего брата. Возможно, она смогла бы одновременно разоблачить и других людей и предотвратить будущие трагедии.

– Огастус обещал Кокси заплатить, – сказала она, – так что он, видимо, был уверен, что получит свои деньги. Почему?

– Мы не можем быть до конца уверены… Насколько умен ваш брат?

– Ни на грамм.

– В таком случае он, вероятно, надеялся, что ему все сойдет с рук, благодаря вымышленному имени, но на самом деле все шулеры его давно раскусили.

– Шулеры? – Она переспросила.

– Мужчины, иногда женщины, которые зарабатывают себе на жизнь за игровыми столами. Обычно это отличные игроки, но при необходимости могут схитрить, и делают это достаточно умело, чтобы голуби никогда не поняли, что их ощипали.

– Голубь, – с удовольствием произнесла Белла, снимая шляпу с невозмутимым видом. Она улыбнулась своему спутнику. – Мне нравится думать об Огастусе как о голубе, особенно ощипанном.

– Как начинка в запеченном в пироге, – сказал он, сверкнув глазами. Но затем остановился и спросил: – Это и есть ваша цель?

Белла попыталась разобраться в его эмоциях, но, в конце концов, ответила инстинктивно.

– Да.

– Но как?

– Разоблачив его в пристрастии к азартным играм.

Его брови поползли вверх.

– И вы обратились за помощью к капитану корабля. Но почему?

Да, в таком контексте это звучало нелепо. Белла едва ли могла признаться, что он был ее мифическим героем на протяжении четырех лет.

– Потому что я не знаю никого другого, кто мог бы помочь, – сказала она. – Вы уже просветили меня насчет игроков.

– Но это не значит, что я один из них.

– Но вы знаете, как вести себя с опасными мужчинами. Я уверена, что сейчас у вас с собой есть нож и пистолет.

Его улыбка больше походила на насмешку.

– Верно. Очень хорошо, мисс Барстоу, давайте обсудим этот вопрос. Но я ничего не обещаю, – предупредил он. – Когда потребовали оплаты, для чего вашему брату необходимо было придумывать такой коварный план? Почему бы просто не признаться своему отцу? Это обычное дело. Отец ругает сына, но платит, чтобы сохранить честь семьи.

Белла покачала головой.

– Отец бы не просто отругал его. Он бы прекратил выплачивать Огастусу пособие и заточил бы его в Карскорте.

Она чуть было ни сказала: «Как он сделал это со мной».

– Тогда почему Кокси не обратился напрямую к вашему отцу, не пригрозил разоблачить вашего брата как человека, который не платит свои долги чести? Я думаю, его угроза могла звучать правдоподобно.

– Чести? – Белла усмехнулась. – Разве что голубиный помет!

– Очень уместно, поэтому они так и называются. Но почему шулер не пошел этим путем?

– Кокси не сказал, но я могу догадаться. Расспросив всех в округе, он узнал бы, каков был отец. Суровым, непреклонным и неумолимым. Он бы наказал Огастуса, но не стал бы платить. Отец бы подумал, что стыд – это то, чего он заслуживает.

Как и в ее случае.

– Более того, он был мировым судьей. Он бы нашел какое-нибудь преступление, в котором можно было бы обвинить шулера, и назначил бы ему самое суровое наказание, какое только мог. Боже! Огастус сейчас тоже занимает такое положение, выносит приговоры бедным неудачникам с судейской скамьи, в то время как сам худший из грешников!

– Бедные и несчастные попадают туда не просто так.

– Я надеюсь, вы никогда не столкнетесь с ним лицом к лицу.

По какой-то причине он улыбнулся, как будто увидел перспективу, которая ему понравилась.

– Итак, шулер заартачился, – сказал он, – и похитил вас, чтобы выкупом вернуть долг.

– Таков был план Огастуса, – напомнила Белла.

– Помню. Я озадачен тем, почему он не дал этому плану осуществиться. Ваш отец заплатил бы выкуп, а его гнев обрушился на вашу голову за то, что вы так далеко зашли. Его долг был бы выплачен.

– Вы сомневаетесь в моей истории? – обиженно спросила Белла. – К ожалению, доказательств у меня нет.

– Я верю, что вы думаете, что это правда.

– По-вашему Кокси мне соврал?

– Похоже, что нет, но я хотел бы понять план вашего брата.

– Я никогда ему не нравилась, так что, возможно, моя судьба никогда его особо не интересовала. – Даже Белле этого показалось недостаточно. – Он всегда был эгоистом. Но да, трудно осознавать, что он мог так поступить со мной.

Капля дождя, очень похожая на слезу, побежала по ее щеке.

Торн провел Беллу в более защищенное от непогоды место, хмуро глядя на темнеющие тучи.

– Нам следует вернуться в «Компас», но сначала позвольте мне порассуждать. К сожалению, я иногда встречаю слабых и крайне эгоистичных мужчин, а оттого всегда испуганных. Вероятно, он все же намеревался довести свой план до конца, но потом начал задумываться, не рассказал ли вам шулер о его роли в этой истории – по неосторожности или же назло. Или не услышали ли вы что-нибудь лишнее в дороге. Его воображение могло нарисовать наихудший финал. Если бы вы никогда не вернулись домой, то никогда бы не смогли разоблачить его.

– Это чудовищно!

– Но он и есть чудовище, не так ли?

Белла прикрыла рот рукой, но она знала, что так и было на самом деле. Именно поэтому она оказалась в такой ситуации и в таком обществе. Она просто не продумала все проклятые детали.

– Ваш дорогой Огастус, должно быть, был очень, очень напуган, когда вы вернулись домой.

Белла никогда об этом не думала.

– Так вот почему он был таким злобным!

– В чем это проявлялось?

– В мелочах, в основном. – Белла покачала головой. – Это не имеет значения.

– Я сомневаюсь в этом, – сказал он, и порыв влажного ветра заставил его заслонить ее своим телом. – Надо возвращаться в «Компас». Итак, вы