– Остановка станция Хабаренька, следующая остановка тыщ-шыщ-шыщ-свиной километр…

– …у нас на Чаадаева-три один такой пришел, серенький, тихий, доктор Зеликович его спрашивает, на что жалуетесь, голубчик, а тот отвечает в том смысле, что все хорошо, голова не болит, только сплю плохо, а доктор на него только глянул, у него ведь глаз-боеприпас, что, говорит, батенька, сны нехорошие мучают поди, сюжетные, а серенький вздохнул и признался: только усну, и снится мне, доктор, что не человек я, а катушка индуктивности. Доктор ему: вот и замечательно, не станете ли возражать, если я вас к родственным душам определю, в тридцать вторую? У них там как раз недокомплект. Больной ему: да я с радостью, если никого из тамошних постояльцев не стесню. Разумеется, не стесните, а напротив, только порадуете своим появлением. Ну что тут сказать: палата как палата, люди чистенькие, спокойные, на вид незлобивые. Здороваются за руку… С кем имеем честь? Не сочтите за самонадеянность – катушка индуктивности. А позволите уточнить – вы катушка индуктивности с сердечником или магнитопроводом? Извините, если разочаровал, но без того и без другого. Те переглядываются: может быть, так оно даже и лучше… Один говорит: разрешите отрекомендоваться – конденсатор. Переменный. Другой вступает: диод, к вашим услугам. Наш друг, что дремлет возле окна, наушник, а антенна в данный момент отлучился по известной надобности. Не возражаете, если ввечеру, после обхода, мы, как говорят в народе, замутим что-нибудь судьбоносное? Новенький замечает с озабоченностью в голосе: но не вызовет ли это у персонала излишней тревожности, перетекающей в агрессию? А вот это, батенька, уже целиком зависит от нас с вами, отвечает самый старший в компании, который конденсатор.

– И чем дело кончилось?

– Ну чем, чем… Едва только дали отбой, наши сидельцы сползлись к центру палаты, превозмогая вызванную медикаментами сонливость, взялись за руки… и сквозь тяжелые двери в коридор полилось перебиваемое суровыми помехами: «Добро пожаловать на наши рок-посевы…»

– Остановка тыщ-шыщ-шыщ-свиной километр, следующая остановка – Мимимишино…

– …намаялись с ним, как писаной торбой. Уж и так его и эдак убеждали: ты русский человек или космополит безродный? Он и сам чуть не плачет, документы с фотографиями из дому притащил, чуть ли не дагерротипы, желтые, полурассыпавшиеся. Ну такие, знаете, где на стуле сидит глава семейства с усами, в сапогах и штанах-галифе, в мундире каком-то со значками и непременно в фуражке, а позади стоит супруга, положивши руку ему на левое плечо, как бы придерживая, чтобы не дергался и не сбежал, и у обоих глаза навыкате. То есть по всем статьям русский, да не просто русский, а чистейших кровей, ни тебе татарина, ни кого-нибудь еще… Что ж ты, говорят, творишь-то с такой генеалогией? Может, говорят, тебе на балалайку сменить квалификацию или на домру? Он попробовал… И все видят, и сам он видит: не то. Пальцы не так устроены. Хоть ты тресни! А дать ему гитару шестиструнную, и сразу такое начинается… Заслушаешься! Да что там заслушаешься – начинаешь понимать, что такое душа народа. Но не нашего народа душа, не русского, вот в чем загвоздка! Он ведь, сволочь такая, свои виртуозные трели, тремоло всякие с флажолетами, на испанский манер выдавал, и не просто выдавал, а импровизировал, гад, лучше всякого испанца. Сидит, мерзавец, нараскорячку, голову к грифу гитарному склонил, глаза прижмурены, на роже вдохновение, а рожа-то наша, мухосранская, хоть штемпель ставь да на конверт наклеивай заместо марки! А у нас что? У нас оркестр народных инструментов имени Удавки, и куда нам импровизатора фламенко впихнуть и, главное, зачем? Как тот чемодан без ручки: нести тяжело, бросить жалко. А еще какой-то провокатор ему фотографию десятиструнной гитары Нарсисо Йепеса показал… Сражались мы с этим чудаком без малого год, пытаясь наставить его на путь истинный, а потом махнули рукой. Раз не понимает человек… И только с ним расстались по-хорошему, как приносят из архива справку. Оказывается, были у него в роду испанцы! Когда наши гнали Наполеона, отбился от обоза испанец-фуражир, замерз уж было, да подобрала его некая крестьянская вдова, обогрела и приютила. Он, конечно, оттаявши, все едино удрал на историческую родину, но корни в нашу пашню все ж таки запустить успел. В справке и паспортные данные испанца указаны. С него все началось, и спустя столько лет явило свои всходы, о каких никто и помыслить не мог. Против генетики не попрешь, хоть и называют ее идеологической диверсией и лженаукой… или уже не называют?

– Остановка Мимимишино, следующая остановка – Звероферма…

– Да он дурак. Только раньше он был дурак нетронутый, девственный, а потом стал дурак набитый. Сечешь фишку? Он, видишь ли, на какой-то свалке подобрал книжку по психологии, что-то там этакое в духе «Как управлять людьми на расстоянии»… И возомнил себя этаким великим магистром. Стал похожую макулатуру скупать пачками и читать запоем. Глаза у него заблестели нехорошо. Улыбка кривая. А в ту пору, как на грех, решили восстановить общественное дежурство на улицах, на манер народной дружины. Ходят вечерней порой по улицам этакие франты в белых рубашечках с красными повязочками и поглядывают, нет ли среди прохожих какого антиобщественного элемента. Пьяного или с нехорошими намерениями в отношении противоположного пола. Человек пять франтов и один полицейский, чтобы придать всему этому делу, извините за грубое слово, легитимность. Он, естественно, тоже принимал живейшее участие, корочки получил. Во время рейда познакомился с девушкой из соседнего отдела. Рейд – это только звучит грозно, а так прогулка и прогулка… променад при хорошей погоде. А чем еще в рейде себя занять, как не романтическими беседами? Дернули его черти за язык похвалиться своими познаниями в психологии… А девушка оказалась неглупая, языкастая, принялась над ним хиханьки строить. Возвращаются это они вдвоем после такого рейда под ручку. Он и говорит, в рассуждении мужского бахвальства: вот вы, мол, не верите, а хотите, я любого на выбор человека одними безобидными фразами доведу до такого градуса агрессии, что он не сходя с места заработает себе статью уголовного кодекса? А тут я ему корочки под нос… Девушка смеется, ей-то весело, а парня раззадорило не на шутку, тварь ли он дражайшая или право имеет. Видят они: сидит на скамеечке хмырь в костюмчике, на носу очки, на макушке шляпа, немолодой уже и чем-то сильно расстроенный. Не то жена из дому выгнала, не то по службе неприятности. Парень говорит: вот и подопытный материал! Девушка ему: не стоит вам, пожалейте человека… А тот: не за что таких лузеров жалеть, не заслуживают они жалости и снисхождения. И вступает с упомянутым хмырем в провокационный разговор. Интонации спокойные, голос ровный, слова подобраны, как в книжке. Зачем сидите так поздно, да где проживаете, а потому задаю вопросы, что имею право как представитель гражданского общества, а на ваши вопросы отвечать не обязан, нет, никуда вы не уйдете, пока не ответите на мои вопросы… И ведь справился, довел человека! Но поскольку был он самородный дурак, то упустил из виду, что психологу надлежит не только манипулировать живыми людьми, но и распознавать, что за экземпляр перед тобой находится и насколько он пригоден для манипуляций. Короче, спрятал этот хмырь свои очки в карман, шляпу снял и отложил, а потом встал и отделал Фрейда этого недоношенного, как бог утконоса. Тот даже корочки достать не успел. Сотрясение мозга, вывих всех конечностей, перелом двух ребер, вторая группа инвалидности. Хмырь оказался тоже непростой, только вместо красных корочек у него справка была…