А «Русалка» продолжала свою службу. Менялась команда, и менялись командиры, шли годы. В 1877 году за «неблагонадежность к плаванию» броненосец собирались исключить из списков флота, но началась очередная война с Турцией, и было решено флот не ослаблять. «Русалку» поставили в ремонт, подлатали, и она снова вошла в состав боевого ядра флота.

В 1883 году с ней произошел, казалось бы, малозначительный, но, как выяснилось впоследствии, весьма примечательный случай. В конце кампании лодке предстояло перейти из Ревеля в Гельсингфорс с последующим переходом в Кронштадт на зимовку. Едва тогдашний командир «Русалки» капитан 2-го ранга Дубровин вывел ее в море, как резко ухудшилась погода. Побоявшись провести свой монитор через штормовой залив, Дубровин повернул обратно, чем вызвал большое неудовольствие начальства и разговоры за спиной о его не слишком смелом характере.

В 1892 году в российском флоте была введена новая классификация кораблей, связанная со вступлением в строй очередного поколения эскадренных броненосцев и крейсеров. Согласно ей, вчерашняя броненосная лодка стала именоваться броненосцем береговой обороны.

В кампанию 1893 года «Русалка» находилась в учебно-артиллерийском отряде под командованием контр-адмирала Бурачека.

Командовал «Русалкой» в это время капитан 2-го ранга Виктор Христианович Иениш 2-й. В нашем дальнейшем повествовании фигура капитана 2-го ранга весьма значима, а потому познакомимся с ним поближе. Командиру броненосца шел в ту пору 42-й год. Происходил Иениш из семьи армейского лекаря, погибшего при обороне Севастополя. Как сын павшего героя, был в 1867 году принят в морское училище. После его окончания прослушал курс лекций в Морской академии, затем еще один курс лекций, но уже при Михайловской артиллерийской академии, чуть позднее окончил ту же академию. Писал научные статьи для «Морского сборника» по проблемам артиллерийского дела. Достаточно много плавал. Под командой капитана 1-го ранга С.О. Макарова участвовал в кругосветном плавании на «Витязе». Об отношении Иениша к службе говорит тот факт, что за 22 года пребывания на флоте он провел в отпусках всего 12 месяцев, то есть десять лет вообще служил без отпусков! Согласитесь, такое рвение к службе можно встретить не слишком часто! Иениш имел следующие награды: ордена Станислава 2-й и 3-й степеней за выслугу, медаль «За спасение погибавших» (будучи мичманом, прыгнул за борт и спас тонувшего матроса), знаки Артиллерийской академии и Учебно-артиллерийского отряда. Командир «Русалки» был женат на дочери дворянина Маслаковца Марии Алексеевне, имел дочь и трех сыновей.

Вне всяких сомнений, Иениш был в то время одним из самых образованных в артиллерийском деле морских офицеров; это, видимо, и предопределило его назначение в учебно-артиллерийский отряд, где в то время как раз проводились всевозможные опытные стрельбы с новыми видами снарядов, разрабатывались методики стрельбы, готовились артиллерийские кадры для новых боевых кораблей.

Помимо капитана 2-го ранга В. Иениша, в офицерский состав «Русалки» входили: старший офицер капитан 2-го ранга Н. Протопопов; вахтенные начальники лейтенанты: В. Стравинский, Г. Бурхановский и И. Ивков; вахтенные офицеры: мичманы Г. Майер и В. Долгов; артиллерийский офицер штабс-капитан В. Алысимович; штурман поручик М. Буров; старший инженер-механик штабс-капитан П. Кириллов; помощник старшего инженер-механика Л. Ян и надворный советник врач В. Сверчков. Все достаточно опытные и вполне на своих местах. Хорош был и рядовой состав, куда входили старослужащие матросы, способные обучать молодых учеников-артиллеристов азам мастерства.

На время морской кампании Учебно-артиллерийский отряд, как и во все предыдущие годы, базировался на Ревель (ныне Таллин), совершая недолгие выходы в море на артиллерийские стрельбы. Помимо «Русалки» в его состав входили броненосные батареи «Первенец» и «Кремль», канонерская лодка «Туча». Все корабли Учебно-артиллерийского отряда были далеко не новы, имели слабые машины, вечно выходящие из строя котлы и очень малый ход. Никакой боевой ценности они уже не представляли, а потому использовались исключительно в учебных целях.

К началу сентября учебная программа артиллерийских стрельб была успешно выполнена и отряд начал подготовку к возвращению на зимовку в Кронштадт. Медлить было нельзя, так как начинался период осенне-зимних штормов. Опасаясь за свои не слишком мореходные корабли, Бурачек отдал приказание «Русалке» и «Туче» как можно скорее вместе следовать кратчайшим путем через Финский залив в Гельсингфорс (ныне Хельсинки), а оттуда через шхеры в Биорке (ныне Приморск), где и дожидаться подхода еще остававшихся в Ревеле броненосных батарей. Из Биорке весь отряд должен был следовать в Кронштадт. При этом по причине серьезной болезни командира «Русалки» капитана 2-го ранга Иениша задачу на переход Бурачек поставил лишь командиру «Тучи» капитану 2-го ранга Лушкову, обязав его довести все указания до сведения командира «Русалки». Лушков приказ начальника исполнил. Тогда же Бурачек, пойдя на встречу просьбе командира «Русалки», перевел к нему с «Тучи» вахтенным начальником лейтенанта П. Ершова, а с «Русалки» на «Тучу» лейтенанта И. Ивкова. Дело в том, что Иениш с Ершовым дружили семьями и первый давно просил о переводе товарища к себе на броненосец. Так случай в одно мгновение переменил судьбы двух людей. Одному она, буквально в последний момент, подарила жизнь, а другому назначила смерть!

Здесь необходимо подробнее остановиться на состоянии здоровья командира «Русалки», которое вполне могло повлиять на весь ход последующих событий. Капитан 2-го ранга Иениш был очень серьезно болен. Он страдал сильными хроническими головными болями. В такие моменты он практически терял контроль над собой, и ни о каком командовании кораблем не могло быть и речи. Во время морской кампании 1893 года у него было два сильнейших припадка, случались приступы и раньше. Во время же последней зачетной стрельбы у Иениша произошел особо сильный приступ, сопровождаемый кровавой рвотой. Секрета из своей болезни командир «Русалки» не делал. О ней знали все, включая флагманского врача отряда Смирнова и командира отряда контр-адмирала Бурачека. Однако по непонятной причине никто из них даже не пытался поставить вопрос о непригодности капитана 2-го ранга Иениша к службе на кораблях. Почему так произошло, однозначно сказать сложно. Вполне возможно, что они закрывали глаза на болезнь командира «Русалки» из уважения к его заслугам; кроме того, начальство могло закрывать глаза на болезнь командира броненосца, чтобы дать ему возможность выплывать плавательный ценз, крайне необходимый для продвижения по службе.

Вполне возможно, что начальство медлило со списанием командира «Русалки» еще и потому, что очень редкое тогда высшее артиллерийское образование, увлеченность практикой и теорией артиллерийского дела делали Иениша поистине незаменимым специалистом для обучения молодых артиллеристов. Тот факт, что Иениш с достаточно большим опытом океанских походов перешел на монитор, может говорить о том, что начальники подобрали ему более спокойную должность. Как бы то ни было, но, судя по признанию самого Иениша, командовать кораблем на переходе морем он мог с большим трудом, а скорее всего, практически и не мог совсем.

После посещения Лушковым Бурачека между командирами «Русалки» и «Тучи» завязалась переписка записками.