Айви постучала. Секунды тянулись невыносимо медленно, пока она, дрожа всем телом, стояла на крыльце в окружении враждебных сумерек. Внутри так и не загорелся свет. И не раздались чьи-либо шаги. Она постучала еще раз, на этот раз сильнее. Подождала немного. А потом, натянув на руку полу куртки, взялась за дверную ручку. Повернув ее, она толкнула дверь. Та не поддалась. Заперто.

Здесь наверняка должен быть боковой или задний вход, а может быть, и то и другое.

Айви в который уже раз пересекла лужайку перед домом и ступила на подъездную дорожку. За углом, позади клумбы, заросшей самыми разными растениями — мятой, шнитт-луком, даже хризантемами с крошечными головками, — виднелась дверь.

Айви поднялась по двум бетонным ступенькам. В щели между наружными створками двойной двери торчали несколько конвертов и большой картонный пакет, одна сторона которого уже начала расползаться от сырости. Добрый знак. Если бы кто-нибудь недавно возвратился домой, он непременно забрал бы всю почту.

Айви наклонилась. В тусклом свете она едва смогла разобрать адрес. «Элейн Галлахер». Если эта самая Элейн Галлахер купила домик у миссис Уайт, то почему маленькая спальня выглядит так, словно в ней до сих пор обитает Мелинда Уайт?

Айви вновь обернула руку полой куртки и потянула на себя наружное полотно двойной двери. Конверты с шорохом посыпались вниз, на ступеньки. Сквозь небольшой застекленный проем она видела внутри темную кухню.

Айви взялась за ручку, подсознательно ожидая, что дверь будет заперта. Ничуть не бывало. Но когда дверь отворилась, Айви испуганно охнула и тут же закрыла ее, отдернув ладонь, словно обжегшись. Грохот, с каким захлопнулась внутренняя дверь, казалось, сотряс весь дом до самой крыши и прокатился по улице. За ней с треском закрылись и наружные створки.

Попятившись, Айви споткнулась о штабель пластиковых труб, которые были аккуратно сложены сбоку от двери, а теперь раскатились по траве.

Она не могла определить, откуда донеслись шаги, так напугавшие ее. Изнутри? С бешено бьющимся сердцем Айви ожидала, что в доме вот-вот вспыхнет свет и поднимется тревога.

По стенам домов скользнули две полосы света от лобовых фар, и мимо промчался седан темного цвета. Слава богу, хоть не золотистая «краун виктория». Но о чем, ради всего святого, она только думает? Она ведь знает, что полиция старается не выпускать ее из виду. И ее присутствие лишь неизбежно привлечет внимание правоохранительных органов к этому дому.

Айви наклонилась и принялась собирать рассыпавшиеся пластиковые трубки. Они оказались пустыми пятигаллоновыми канистрами из-под антигололедного реагента, — пожалуй, учитывая скромные размеры подъездной дорожки, и тропинки, ведущей к дверям, здесь этого добра хватило бы на десять лет, не меньше.

Она стала подбирать упавшие конверты. Дыра в картонном пакете стала еще больше, и оттуда высунулись края других конвертов. Что за ерунда, конверты в конвертах? Хотя, наверное, это всего лишь почта, которую Элейн Галлахер пересылают с ее прежнего места жительства.

Банковская выписка. Распечатка счетов, оплаченных кредитной карточкой. Какой-то чек от Администрации социального обеспечения. Айви стала запихивать бумаги обратно, и вдруг взгляд ее зацепился за имя адресата — Гереда Уайт, почтовое отделение номер 519, Неаполь, Флорида.

Если миссис Уайт проживает сейчас во Флориде вместе с сестрой Мелинды Руфью, то почему же распечатка платежей по ее кредитной карточке, выписка с ее банковского счета и ее пенсионный чек присланы сюда, на ее старый адрес?

Айви покрутила в руках картонный пакет. Интересно, кто такая эта загадочная Элейн Галлахер?

Айви заставила себя успокоиться и вновь осторожно приоткрыла дверь. В лицо ей ударил кисловатый, какой-то прогорклый запах. Стараясь дышать ртом, она переступила порог темной кухни. Занавески на окнах были задернуты, и странный дом замер, погрузившись в холодное мертвое молчание. Ее приветствовали пустые столешницы и закрытые ящики буфета. Сквозь полуоткрытую дверь виднелась темная спальня в задней части дома.

Она подавила внезапный порыв броситься бегом отсюда, убраться ко всем чертям, и как можно быстрее. «Чего ты боишься, ведь дома же явно никого нет», — принялась она подбадривать себя. Шум, с которым захлопнулась дверь, получился столь оглушительным, что мог бы разбудить и мертвого. А ей понадобится всего лишь пара минут, чтобы сорвать со стены фото Дэвида и другие улики, имеющие к нему отношение.

Пройдя через кухню, Айви оказалось в крошечной столовой, откуда попала в коридор, ведущий к передней двери. Она поспешно двинулась дальше и вошла в гостиную. Перед диваном, обитым черным в белую клеточку штофом, стоял столик для коктейлей кленового дерева, на столешнице которого в беспорядке расположились керамические фигурки. Нет, обстановка решительно не соответствовала дому, который кто-то купил год назад и переехал в него. Скорее возникало стойкое ощущение, что здесь никто не живет вот уже много лет.

Она остановилась на пороге веранды, ставшей для Мелинды спальней. Справа от нее высился узкий книжный шкаф. Рядом приткнулся письменный стол, который она видела с улицы через окно.

Айви вошла в комнату. У нее отчаянно зачесалась кожа на голове, а по спине побежали мурашки, когда она огляделась по сторонам и подошла к стене над письменным столом. Здесь висела та самая фотография, которую она заметила снаружи. Вокруг нее расположились моментальные снимки Мелинды и ее матери, сделанные еще в то время, когда Мелинда не сбросила лишний вес и не преобразилась. Среди них затесались и другие фотографии Дэвида.

Айви увидела его выпускной снимок, тот самый, который впоследствии перепечатала и газета «Браш-Хиллз Таймс», публиковавшая ежегодные фотографии выпускников местной средней школы. Рядом висел моментальный снимок Дэвида, горделиво позирующего под новеньким указателем его компании «Роуз Гарденз». Впрочем, снимков было множество. Дэвид перед их домом, Дэвид вылезает из грузовичка, проданного им два года назад, Дэвид сидит у них на крыльце в толстовке, которую Айви подарила ему на прошлое Рождество. И на каждой фотографии Дэвид вел себя так, словно не подозревал о том, что его фотографируют.

Обессиленная Айви присела на край письменного стола, чувствуя, как отвращение и тошнота захлестывают ее изнутри, подобно грозовой туче, расползающейся по горизонту. Нащупав стул, она опустилась на него и обхватила голову руками. Дышать, нужно правильно дышать, так, как ее учили! Под черепом у нее грохотал кузнечный молот, а комната раскачивалась из стороны в сторону, как на качелях. Она поспешно выхватила из-под стола корзину для мусора, не сомневаясь, что ее вот-вот стошнит.

К ее невероятному облегчению, головокружение прошло. Айви запрокинула голову, еще несколько секунд старательно дышала полной грудью и встала на ноги.

Она уже протянула руку к снимку, на котором Дэвид готовился принять мяч, и вдруг замерла. Отпечатки пальцев! Натянув на руки рукава куртки, как муфту, она протерла ими край письменного стола, за который держалась несколькими минутами ранее. Затем Айви сорвала со стены газетные вырезки и фотографии и сунула их в карман брюк.