— Айви, ты спятила. Остановись и жди меня, я сейчас же выезжаю к тебе. Где ты находишься?

— Я уже совсем рядом с клиникой. Со мной все будет в порядке. Давай лучше встретимся прямо там. Но сначала я должна сказать тебе кое-что очень важное.

— Айви, тебе нельзя вести машину.

— Замолчи и выслушай меня. — Айви без труда уловила нотки паники в собственном голосе. — Найди платный телефон, например на бензозаправочной станции или еще где-нибудь. Позвони в полицию Браш-Хиллз. Скажи им, что в ванной комнате дома номер 6 по Белчер-стрит лежит труп.

— Разве это не…

— И сразу же повесь трубку.

— Откуда ты…

— Не говори им, кто ты такая, и ни в коем случае не называй своего имени. Просто скажи полиции, где они найдут труп. Пожалуйста, Джоди, я все объясню тебе, когда мы встретимся в клинике. — Айви прервала разговор и даже выключила телефон.

Через несколько минут она свернула на аллею, ведущую ко входу в отделение реанимации больницы «Непонсет».

— У меня начались схватки, — сообщила она мужчине в униформе, который вышел из скользящих раздвижных дверей и подошел к ее машине. Нет, у нее не открылось кровотечение и воды еще не отошли. Она кратко описала ему свои симптомы с холодным равнодушием, как если бы зачитывала сводку погоды.

Айви наконец отлепила пальцы от рулевого колеса. Санитар выкатил кресло и помог ей пересесть в нее из автомобиля. Ее повезли через ярко освещенное приемное отделение и доставили к столу для осмотров в небольшой комнатке, отгороженной от шума и суеты реанимационного отделения. Пожилая женщина с оранжевыми волосами и значком на халате, на котором значилось: «Спросите меня», улыбнулась Айви и начала заполнять бумаги. Накатил и схлынул еще один приступ. Удостоверение личности на лацкане женщины утверждало, что ее зовут Патриция Кеннеди, и на фото она была брюнеткой.

Наверняка было что-то успокаивающее в процедуре приема и поступления на конвейер больничных процедур, рассчитанных как раз на таких, как она. Но Айви ощущала что угодно, только не спокойствие, когда ее повезли по коридору и вкатили в лифт. Она вспомнила, когда была здесь в последний раз и чем все тогда закончилось.

Полтора года назад стояла душная июльская ночь. Айви была на двадцатой неделе беременности и наконец-то позволила себе надеяться на то, что беременность сохранится, когда у нее начались судороги и небольшие кровяные выделении. К тому времени когда они с Дэвидом подъехали к приемному покою отделения реанимации, кровь уже струилась у нее по ногам. Ее моментально переложили на каталку, воткнули в вену капельницу и подключили к фетальному монитору.

Врачи сделали все, что могли, чтобы остановить схватки, но ночь превратилась в утро, и болезненные судороги все продолжались и продолжались.

Айви вспомнила, как на лбу доктора Шапиро прорезались многочисленные морщинки, когда она прижала стетоскоп к ее животу. Прямая линия на экране фетального монитора подсказала ей все остальное.

Ее так и не вывезли из отделения реанимации. Тело Айви сотрясала крупная дрожь, когда одна из медицинских сестер собрала то, что осталось от ее мертвого ребенка. Та же самая сестра, в чьих глазах светились доброта и сочувствие, пояснила ей, что «плод» — какое уродливое слово! — будет передан патологоанатому.

Дэвид все время оставался рядом, держа ее за руку. Мелинда тогда наверняка еще работала в больнице санитаркой; быть может, она даже дежурила в ту ночь, когда мертвого ребенка Айви увезли в лабораторию клиники.

«Сегодня все по-другому», — думала Айви, когда двери лифта распахнулись на этаже родильного отделения. В этот раз она сумела продержаться практически до конца и срок ее беременности составил тридцать семь недель.

С амулетом или без него, в присутствии Дэвида иди без оного, но она намеревалась родить здоровую доношенную девочку.

Айви лежала в кровати, нижняя часть которой была приподнята на шарнирах, и собиралась с силами. На ней был больничный халат, и ее уже подключили к фетальному монитору. Медицинская сестра ослабила и оставила у нее на предплечье манжету для измерения артериального давления.

Айви неподвижно лежала на кровати, сложив руки на животе, и ждала начала очередного приступа. На экране монитора плясали и подрагивали две ярко-зеленые линии. Из-за двери соседней комнаты до нее доносились стоны и причитания какой-то роженицы.

В дверь легонько постучали, и на пороге появилась Джоди. Она подбежала к кровати и крепко обняла Айви.

— Ну, как ты? — Джоди наконец отстранилась от Айви, держа ее руку в своих. — С тобой все в порядке? — В глазах у Джоди стояли слезы.

Айви с трудом кивнула головой.

— Мы обе ждем не дождемся, когда же это случится.

— Значит, пришло время малышке появиться на свет, — с напряженной улыбкой произнесла Джоди. — Ты добросовестно стараешься дышать так, как тебя учили? Будь хорошей девочкой!

— Я стараюсь.

— Когда у тебя были последние схватки?

— Да уже довольно давно, — ответила Айви, — Минут двадцать. Может, даже чуть дольше.

— А перед этим?

— Каждые десять минут — такое у меня было ощущение. На меня накатывало три раза, пока я ехала сюда.

— Помнишь, как меня два раза отправляли из больницы домой, когда мне казалось, что у меня начинались схватки, и я все никак не могла родить Райкера?

— Ты думаешь, меня тоже отправят домой?

— Не слушай меня. Откуда мне знать? Как говорила моя бабушка, наступает День Дорис,[25]Que sera sera.[26]

Джоди подтащила кресло поближе к кровати и уселась в него.

— Ты звонила? — поинтересовалась Айви.

Джоди кивнула.

— И что они сказали?

Джоди огляделась по сторонам словно для того, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

— Я не дала им ни единого шанса сказать что-либо. Я сообщила оператору, что в наличии имеется труп, назвала адрес и повесила трубку.

Айви представила себе, как полиция прибывает по указанному адресу. Они стучат. Обнаруживают, что боковая дверь не заперта, как Айви до них. Входят внутрь. Извлекают тело Мелинды из кристаллов соли в ванне. Наконец-то начинают искать улики и доказательства, которые им следовало найти много дней назад. Улики и доказательства, которые или оправдают Дэвида, или же со всей очевидностью докажут — даже для нее, — что он был и остается убийцей.

— Ты думаешь, это Мелинда? — шепотом спросила Джоди.