Фиона позвонила ей наудачу и спросила, не она ли случайно, но под другой фамилией, в юности училась в Айдлуайлде – пожилая женщина ответила утвердительно. Фиона рассказала ей по телефону о реставрации Айдлуайлда и о своей статье. После секундного молчания Роберта согласилась встретиться. Ей было 79 лет, и Фиона быстро узнала ее среди посетителей кафе. Эта женщина с седыми волосами и прямой спиной и сейчас походила на девочку с фотографии хоккейной команды.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – сказала Фиона, подвигая себе стул и заказывая кофе.

– Жаль, что вам пришлось ехать по такой погоде, – ответила Роберта. У нее был спокойный голос хорошо воспитанной женщины, которую мало что может вывести из равновесия. – Боюсь, я больше не в состоянии водить. Но мне нравится бывать здесь и разглядывать мой офис через дорогу.

Она показала в окно на Ислингтон-стрит. На одном из старых зданий виднелась вывеска «Монтгомери и Тру. Адвокаты».

– Вы были партнером в компании? – спросила Фиона.

– Тридцать лет. Сейчас я, конечно, на пенсии. – Роберта наклонила голову, и Фиона вдруг увидела, что она до сих пор красива той тихой красотой, которую пощадило время. – Несколько раз в неделю я прихожу в офис и даю консультации. Конечно, надо мной иронизируют, но какая мне разница? – Она снова повернулась к Фионе и улыбнулась: – Попробуйте круассан с сыром. Их пекут прямо здесь, и я их ем каждый день. В моем возрасте уже нет смысла беспокоиться о фигуре.

Фиона улыбнулась в ответ и последовала ее совету. Кофе был таким крепким, что она подумала, у нее лопнет голова, и все же после долгой поездки кофе оказался кстати.

– Я хочу поговорить с вами об Айдлуайлде, – сказала она.

– Да, – ответила Роберта. – Вы упоминали, что кто-то занялся его реставрацией.

– Вы не знали?

Роберта пожала плечами:

– Не думаю, что вам удалось собрать много информации о школе. Всем было плевать на это место.

Фиона рассматривала Роберту изучающим взглядом. Прошлой ночью она прочла ее личное дело из Айдлуайлда: родилась в 1935 году, поступила в школу в 1950 году, после того, как стала свидетельницей попытки самоубийства, – ее дядя вернулся с войны и попытался застрелиться в гараже. Это подтверждала и Сара Лондон. После того случая Роберта на какое-то время перестала разговаривать, и родителям пришлось отослать ее из дома. При этом в школьных документах не упоминалось, что у Роберты были какие-то проблемы с речью. Фиону ужасно раздражало, что записей было так мало. Кажется, никто в Айдлуайлде не обращал особого внимания на учениц.

– Что вы помните об Айдлуайлде? Вам там нравилось? – задала Фиона свой первый вопрос.

Руки Роберты плотнее обхватили чашку с горячим кофе.

– Там было ужасно, но дома-то еще хуже, – ответила она.

– Я нашла одну фотографию в Историческом обществе Бэрронса. Вот она. – Фиона достала из кармана распечатанный снимок хоккейной команды и развернула на столе.

На некоторое время повисла тишина. Роберта Монтгомери (или Грин, как Фиона продолжала называть ее про себя) была из тех людей, что обладают талантом к молчанию. Как и Джейми. Он никогда не болтал попусту, просто чтобы заполнить паузу в разговоре, – золотое качество для полицейского. Фиона почувствовала болезненный укол, когда подумала о Джейми. С того вечера он ни разу не написал ей и не позвонил.

– Я помню тот день, – сказала Роберта. – Это было в мае. Снег уже сошел, но было еще холодно, и трава была сырая. Господи, да это Леди Ку-ку! – показала она на учительницу.

– Кто? – переспросила Фиона.

– Мы ее так называли, потому что когда она злилась, то всегда обращалась к нам «Леди!». Это так раздражало, – она покачала головой.

– А почему «ку-ку»?

Роберта закатила глаза, и Фиона на мгновение увидела в ней прежнюю девочку-подростка.

– Она была с приветом. И не могла справиться с кучкой девчонок вроде нас. Ее настоящее имя было мисс Лондон.

– Я знаю, – сказала Фиона. – Она живет в Вермонте.

– Она до сих пор жива? – Роберта вскинула брови. – Что ж, она была немногим старше нас, как мне кажется. Я всегда думала, что у нее случится инсульт и она не доживет и до 50-ти. Мы ее все время доводили.

– Миссис Монтгомери…

– Пожалуйста, называйте меня Робертой.

– Роберта, – сказала Фиона, – вы помните девочку по имени Соня Галлипо?

Она помнила. Фиона поняла это по ее лицу, сразу же, как произнесла имя Сони.

– Конечно. Она была моей соседкой по комнате. Я очень хорошо ее знала.

– Она исчезла в 1950 году.

– Вы хотите сказать, ее убили.

Сердце у Фионы забилось. Столько предположений, столько поисков, и вот наконец она сидит за столом с живой свидетельницей Сониной жизни.

– Почему вы так думаете?

– Разумеется, ее убили, – сказала Роберта, снова переводя взгляд на фотографию. – Мы всегда это знали, хотя нам никто не верил. Соня не сбежала бы просто так, без чемодана.

– Но она уехала от родственников раньше, чем должна была.

– Я знаю, – ответила Роберта. Голос у нее был спокойный и в то же время бесконечно печальный. – Это совсем на нее непохоже. – Она сделала паузу, но Фиона ждала, чувствуя, что Роберте есть что сказать. Наконец та продолжила: – Соня рассчитывала на эту поездку к родственникам. Она надеялась, что они заберут ее жить к себе. Возможно, это оказалось не так, и она расстроилась. Она ведь на самом деле никуда не сбегала: села на автобус до Бэрронса, а ее чемодан нашли в траве у ворот. Она возвращалась в школу. – Роберта подняла глаза от фотографии. – К нам. Мы были ее подругами, и если бы ей причинили боль, мы бы поняли ее и утешили. Я думаю, она пыталась вернуться в свой единственный дом.

– Судя по всему, директриса считала, что она сбежала с парнем.

Роберта издала горький смешок.

– Ни о каком парне и речи не было.

Фиона набрала воздуха в грудь. Она никогда раньше не делала ничего подобного – не сообщала человеку, что его давний друг мертв. Возможно, стоило предоставить это полиции. Джейми. Но Роберта не была родственницей Сони. Она всего лишь дружила с ней 50 лет назад.

– Роберта, – осторожно сказала Фиона. – Я должна вам кое-что сказать. Об этом еще не было официального объявления. Но во время реставрации Айдлуайлда строители нашли в старом колодце тело девочки.

Роберта Грин медленно подняла голову и посмотрела на потолок. Фиона видела, как ее накрывает скорбью, словно одеялом. Роберта моргнула, и две слезы скользнули вниз по ее морщинистым щекам. Ее печаль была такой яркой, такой искренней, как будто этих 50 лет вовсе никогда не существовало.

– Соню, – произнесла она.

У Фионы тоже защипало в глазах. «Ты ее любила», – подумала она и откашлялась.