Зяма оглянулся на Люську.

– Слышала?..

Она сказала независимо:

– Это он еще не видел моих сисек!..

Парень сдержанно улыбнулся.

– Уже не могу оторвать взгляд… Ребята, как насчет влиться в старую добрую партию с великими традициями анархизма? Я видел ваши лозунги на митинге, и, скажу честно, они полностью совпадают с принципами, который исповедует анархизм.

Данил спросил скептически:

– Как это… полностью? Значит, вы у нас содрали?

Парень улыбнулся, как он понял, в ответ на шутку.

– Смотрите, – сказал он с жаром, – вот наши принципы:

1. Отсутствие власти.

2. Свобода от принуждения.

3. Свобода ассоциаций.

4. Взаимопомощь.

5. Разнообразие.

6. Равенство.

7. Братство.

Что такое отсутствие власти? Это значит, что ни один человек, ни группа не могут навязывать свое мнение, желание или волю другим лицам! Мы исключаем любое построение общества, где люди будут подвергаться контролю.

Данил буркнул:

– Ну… это клево.

Парень сказал быстро:

– А что такое свобода от принуждения, наверно, не требует пояснений? Это значит, одни люди не могут принуждать других что-то делать помимо их воли. Остальные пункты нашей программы, думаю, не нужно объяснять, они понятны. Но если вам вдруг понадобится, то…

Валентин прервал:

– Не понадобится, не с дураками дело имеете. Вы анархо-индивидуалисты или анархо-синдикалисты?

Наши настисты замерли с раскрытыми ртами, отродясь таких слов не слышали, а представитель анархистов посмотрел на Валентина с уважением и ответил с заминкой:

– У нас свое течение. Это ближе к анархо-эгоизму Макса Штирнера, хотя в двух-трех плоскостях совпадает с ситуационным анархизмом…

Валентин открыл было рот, явно собираясь выказывать ученость и дальше, но я сказал достаточно властно:

– Стоп-стоп. Мы все поняли. Мы изучим ваше предложение, а потом наш уполномоченный по связям с общественностью, вон у телефона сидит, сообщит наше взвешенное решение. Слышала, брат Люська?

Люська кивнула, очень гордая внезапным повышением в должности, а я вытащил звякнувший мобильник и отошел в сторону.

Высветился номер телефона культурного центра, я отошел вообще в дальний угол, Дудиков вежливо поздравил с блестящим участием в митинге-протесте за культуру и демократию, поинтересовался, найду ли время заглянуть к ним, у них есть любопытные новости.

– Конечно, – ответил я, – у нас в самом деле прошло все тип-топ. Можно хвастаться.

– Не сомневаюсь, – ответил он, – у вас впереди куда более впечатляющие успехи. Когда заглянете?

– Давайте завтра?

– Отлично, – одобрил он. – Прекрасный день.

Прозвучал сигнал отбоя, я подумал, что он не русский американец, а скорее англичанин, у тех всегда нужно соглашаться с собеседником в подобных случаях, и если кто-то на ужасный ветер с дождем и колючим снегом скажет с одобрением, что вот какая хорошая погода, следует тут же сказать, что да, прекрасная погода, давно такой не было…

Встретили меня как дорогого и любимого родственника, который был в далекой и опасной командировке в стране папуасов и людоедов. Улыбнулся охранник, дружески посмотрели два прошмыгнувших сотрудника, Мария вообще одарила меня материнской улыбкой и тут же принесла большую чашку крепкого кофе и горку сахарного печенья, а когда наклонилась и переставляла все с подноса на поверхность стола, ее открывшиеся в низком и глубоком вырезе полные сладкой тяжестью крупные сиськи вызвали в моем теле приятную дрожь, почему-то сразу представил себя с нею в постели, такой мягкой и податливой.

Дудиков появился раньше, чем я успел допить кофе, бодрый и наполненный энергией, явно проводит пару часов на тренажерах и употребляет энерджайзеры.

– Добрый день, – сказал он лучезарно.

– День добрый, – ответил я, поднимаясь.

Мы обменялись рукопожатием, у него оно сильное, но рассчитанное, чтобы не показаться вяло-интеллигентным, но и не выказывать силу пальцев, это тоже неприлично и оставляет неприятную настороженность.

Мария появилась снова, мне улыбнулась так, словно мы уже повалялись тайком в постели и ей это очень понравилось, поинтересовалась щебечуще:

– А вам, мистер Дудиков?

– Тоже кофе, – сказал он, – только маленькую, – и, когда она удалилась, добавил с виноватой улыбкой: – Скоро из ушей этот кофе хлынет, но без него тоже не могу. И слабый пить не могу… Хочу еще раз поздравить вас, Анатолий, с блестящим руководством своей группой на митинге. Вы первыми сумели дать отпор противнику, а затем умело вывели свой отряд из зоны конфликта, оставив подбрасывать поленья в огонь схватки других людей, а то и вовсе случайно попавших туда.

– Ну, – пробормотал я, – вообще-то это было не совсем честно…

Он энергично потряс головой:

– При чем тут честность? Разве власть с вами поступает честно? Вы имеете полное моральное право отвечать ей тем же. У нас в Америке самый популярный супергерой не Бэтмен или Супермен, как здесь думают, а капитан Америка. У него щит, которым он, как зеркалом, отражает удары. И чем сильнее враг наносит удар, тем сильнее отражение бьет его в челюсть!..

– Гм, – сказал я, – хорошо бы и нам такие щиты…

– Мы почему обратили внимание именно на вашу организацию, – произнес он убедительно, – у вас тот огромнейший потенциал, силу которого, возможно, и сами до конца не осознаете… Вы копнули глубже всех!.. Остальные партии… стандартны. Я имею в виду так называемую системную оппозицию.

– А несистемную?

Он поморщился:

– В основном маргиналы. И цели у них… зачастую противоречат друг другу даже внутри группы.

– Творческие люди, – пробормотал я.

Он кивнул.

– Слишком творческие. Обычно такие партии, организации, общества… как ни назови, распадаются вскоре после создания и одной-двух трескучих, но абсолютно бесполезных акций.

– А мы?

Он остро взглянул на меня.

– Вы не распадетесь. Во-первых, у вас простая и ясная цель. Во-вторых, что очень важно, у вашей группы отличный лидер… нет-нет, это не комплимент, это четкая констатация факта. Лидеров удается воспитывать по особо отобранным программам, но гораздо больше ценятся те, которые создаются сами. У них есть то неуловимое качество, которое называют харизмой, они умеют без особых усилий сплотить вокруг себя людей и повести…

– Я не сплачивал, – возразил я. – Они сами как-то вокруг меня наросли.

– Вот я и говорю о таком стихийном лидерстве, – ответил он живо, – как о самом редком и важном качестве!.. Вы создали уникальную организацию. Все остальные оппозиционные партии, честно говоря, не слишком отличаются от той, что правит. Народ это инстинктивно понимает и резонно считает, что и эти, если дорвутся до власти, будут воровать не меньше, но сперва ввергнут страну в хаос… а зачем поддерживать таких?