– А меня вы украли.

– Вывезти тебя из города было несложно. В Алетаре много ворот, а деньги любят все.

В этом я и не сомневалась. Придумали, к примеру, что жена спит, и даже платить не пришлось. Стражники могли меня узнать, а могли и не узнать, как повезет. Женщины ведь и шляпки носят, и капюшоны.

– Меня будут искать.

– Но найдут не сразу. А там… Думаю, до Тиртана его величество не дотянется.

– Зря.

Бертен пожал плечами. Может, и зря, но это еще когда будет, а я-то здесь и сейчас, полностью в его власти…

– Сколько еще нам придется здесь ждать?

– Я же сказал…

– Ты не сказал, сколько времени сейчас?

– Что-то около трех часов дня.

– Тогда меня уже должны искать, и серьезно искать. Если хочешь, отпусти меня и убирайся, я ничего и никому про тебя не расскажу.

Бертен фыркнул в ответ на мое предложение:

– Ты меня дураком считаешь?

Вообще-то я примерно так и считала, но признаваться нельзя, не тот момент.

– Думала, что как умный человек ты поймешь выгоду моего предложения.

– Я свою выгоду и так понимаю.

Тут я вспомнила кое-что. Точнее, все вдруг зацепилось одно за другое, и пошел разматываться клубочек. Тиртан – рабы – канцлер – яд.

– Ты отравил Алонсо Моринара?

– Конечно. Догадалась?

– Догадалась, – кивнула я. И не удержалась: – Можешь, кстати, меня поблагодарить. Именно я поняла и что канцлера отравили, и как это сделали.

Бертен фыркнул еще раз:

– Не ты, Вета. Твой дар.

– Пока ты не придумал, как нас с моим даром оторвать друг от друга – именно я, – почему-то обиделась я. – Даже маги воды не сообразили.

– Зато ты им подсказала! Дрянь! Что ж, тебе же хуже, теперь мне деньги за него не заплатят.

– А платили?

– Конечно! Ты думаешь, я просто так канцлера травил? Этот гад слишком активно принялся чистить порт, чем мешал нашей маленькой торговле с тиртанцами.

Я похолодела. Не от страха, от гнева.

– Так ты… Это ты приглядывал подходящих людей в лечебнице? Ты передавал их работорговцам?

– Умничка.

Меня аж затрясло.

– Гнида!

Пощечина заставила меня дернуться, отшатнуться назад. Во рту появился солоноватый привкус.

– За ругань буду бить. Больно, – предупредил Бертен как ни в чем не бывало. – Пока не научу покорности.

– На женщин руку поднимают только ничтожества.

– Женщина должна знать свое место в доме. И не открывать рот для глупостей.

Можно было обругать Бертена и продолжать ругаться, пока он меня бьет. Боли я не боялась, но… глупо. Когда мне представится случай бежать, я должна быть в хорошей форме. Самостоятельно передвигать ноги, быстро соображать. Еще несколько таких пощечин, и у меня ничего не получится. Хотя я маг жизни, на нас все заживает быстрее… Только сейчас неподходящее время для опытов.

Я сбегу, и обязательно. Спасут меня, не спасут, это еще неизвестно. У Светлого, кроме моих, рук нет. Поэтому я перевела тему.

– Ты родом из Тиртана?

– Отец. Мать как раз раденорка. Рабыня. Кстати, травница. Она меня и научила многому из того, что знала сама.

– Не жена? – уточнила я, зная о быте Тиртана из книг.

– Нет.

– В Тиртане ты всегда был бы вторым сортом. Отец тебя признал?

– А ты разбираешься… Да, признал. Сенар – материнская фамилия, я в нее пошел. Когда отец умер, уехал, братья ничего не оставили из наследства, но руки и голову отобрать не смогли. Я обосновался в Алетаре, стал работать, а потом меня нашли люди трея Лантара. И предложили хорошую цену.

– За людей…

– За человеческий мусор, который никому не нужен. Эти бродяги, нищие, шлюхи…

– Дети…

– Да, беспризорники, из которых вырастет ворье и разбойники. Да я благо людям делал, избавляя их от этой мрази!

– Благодетель, – покривилась я. – Так зачем ты травил канцлера?

– Трей Лантар работал с кем-то в Алетаре, мне не назвали имени. Я же не только в лечебнице работал, я еще и по вызовам ходил. Мне дали список имен, кого хорошо бы устранить. И яд.

– Так просто?

– А зачем усложнять? Вот попали к нам Ришард с другом. Были бы они в списке, и их бы не стало. Тот же Палач…

Доберется он до тебя!

Вспомнила Рамона Моринара, объятого пламенем, и на душе стало тепло и уютно. Впервые я надеялась, что на моих глазах убьют человека.

– До него тебе не добраться.

– Да и не надо. Канцлера я бы тоже не тронул, но эта гнида мне все дело поломала, а я бы еще годика три-четыре поработал, набрал на усадьбу и рабов. Кстати, мне и за испытания составов платили. Рабы все ж денег стоят, а тут – полна лечебница бесплатного материала. Хочешь – на стариках пробуй, хочешь – на детях.

Вот ведь мразь…

– Тамиру тоже ты?

– Я. Эта шлюха что-то заподозрила, покопалась в моих вещах и начала меня шантажировать. Как ты понимаешь, я этого допустить не мог.

– Вы спали вместе?

– Ревнуешь?

Настала моя очередь фыркать.

– Брезгую. После шлюхи…

Бертен кивнул, словно что-то понял.

– Я чист. Сама понимаешь, лекарь. Да и магам жизни такое не страшно, верно?

– Ты рассчитываешь, что я буду тебя лечить?

– Будешь. Если сама не захочешь получить ту же болезнь. – Бертен похабно улыбнулся.

– Что с ней стало? – решила не развивать тему я.

– Умерла.

Я вздохнула. Тамира-Тамира… Несмотря ни на что, мне ее было жалко. Да, она не знала слова «разборчивость», но, когда хотела, отлично работала. И человеком была не самым плохим, я и похуже насмотрелась.

– Она тебя, кстати, ненавидела.

– За что?

– А за все. За то, что ты девушка, а она нет. Что ты высокородная, а она родилась чуть ли не в канаве. Что у тебя есть талант, а у нее не было…

– Был. Просто другой. И служительницей она была хорошей.

– Талант и у тебя есть, – пожал плечами Бертен. – Думаю, даже без дара ты стала бы хорошей лекаркой. Может, травницей или служительницей в лечебнице. Рука у тебя легкая и уверенная, глаз точный. Впрочем, никто тебе не мешает так же работать и в Тиртане. Будем поить больных сонным зельем, и только-то…

– А все лавры будешь присваивать ты. И всю оставшуюся жизнь паразитировать на моем даре, держа меня в клетке.