приоткрытой двери библиотеки струится теплый свет — настольная лампа, скорее всего. Я заглянул туда и убедился, что со светом угадал верно. На письменном столе горела лампа, а за письменным столом сидела Таня.

Она, похоже, не ложилась и не собиралась. Она окружила себя старыми книгами и увлеченно выписывала что-то из них. Из всей этой компашки она нравилась мне больше всего. В ней не чувствовалось ни алчности, ни ненависти, она была искренне увлечена своим делом. Возможно, это мне сейчас и нужно?..

Я тихо постучал по двери, чтобы предупредить о своем приходе, но Таня все равно подпрыгнула. Потом она разглядела, что это не Крысиный Король, а всего лишь я, и смущенно улыбнулась.

— Ой, а я не ожидала… Тут никого и не бывает в такое время!

— Я тут тоже не бываю в такое время, — усмехнулся я. — Как и в любое другое. Не спится?

— Да я вообще сова, я раньше трех все равно не усну! А ты чего бродишь?

— Мысли тяжкие покоя не дают.

Я сказал это спокойно, насмешливо даже, но Таня все равно помрачнела.

— Тут я тебе ничего не подскажу…

— Да я вроде и не просил о подсказке.

— Но я все-таки рискну сказать, что лично я хотела бы, чтобы ты пошел. Очень хотела бы!

И ведь не врет: очень хочет! Взгляд просящий, лицо грустное. От вопроса я попросту не удержался:

— Зачем тебе это? Ты же знаешь, насколько опасной будет эта экспедиция, даже если я соглашусь.

— Потому что это нечто по-настоящему новое, то, что мы еще не пробовали. Это реальная возможность первого контакта!

— С кем? — изумился я. — Насколько я понял из ваших же рассказов, разумная жизнь там встречается даже реже, чем на бесплатном семинаре по саморазвитию. Допустим, все получится, мы попадем в тот мир, не превратившись при этом в фарш. Где гарантия, что на той стороне нас встретит кто-то разумный?

— Но я же говорю не про конкретную форму жизни, я говорю про сам мир!

— Ты говоришь про мир как про разумное существо, а это ненормально — даже в пределах абсурдной ситуации, в которой мы существуем.

На этот раз она не смутилась. Таня была не слишком уверена, когда речь шла о ней лично. Но этот самый Мир Внутри был для нее кумиром, который безупречен.

— Так ведь для меня он и есть разумное существо!

— Не уверен, что понимаю.

— Я не зря сказала, что насчет того мира не существует единого мнения. У каждого, кто здесь работает, своя версия. Мы знаем, что эти версии разные, и предпочитаем сосредотачиваться не на различиях, а на общих интересах. Мои убеждения здесь никто не разделяет, но я к этому и не рвусь. Я знаю о Мире Внутри больше, чем они, поэтому верю самой себе.

— Хорошо, и что же он для тебя?

— Он — призрак живого мира.

Она произнесла это так уверенно, что я даже позавидовал. Я бы не смог!

— Слушай, я понимаю, что мы давно уже ступили в зону мистики… — начал было я.

Однако Таня прервала меня:

— Нет, о мистике не думай. Неправильно объяснять все, что непонятно нам или не поддается привычным методам исследования, мистикой. Первобытный человек считал, что огонь, выбитый молнией, есть воля божия. Но разве от его веры или неверия что-то становилось правдой? Ну а в каком-нибудь Средневековье тебя бы признали демоном из-за бионического протеза и сожгли на костре.

Я невольно вспомнил происшествие в секте.

— Не только в Средневековье…

— Ну вот! Иногда невозможность что-то изучить и разобрать по правилам науки связана с отсутствием нужных инструментов. Мы привыкли к своему миру и располагаем инструментами только для его изучения. А там все по-другому — и нельзя вот так вешать ярлыки!

— Но ты все равно используешь слово «призрак», — указал я.

— Ну так не изобретать же мне новый язык ради этого! — рассмеялась Таня. — Есть несколько версий происхождения того мира, придуманных не мной. Я решила придерживаться одной, чтобы не метаться и далее все изучать с позиции этой версии.

— В чем же она заключается? И почему именно она?

— Потому что в рамках этой версии я могу увидеть тот мир, даже не разыскивая его.

— Да ладно!

— Да, — настаивала она. — Хочешь, и тебе покажу?

— Заинтриговала, показывай!

Она встала из-за стола и направилась к окну, за которым