– Господин Уинтерберри, я слышал перечень товаров, которые вы собираетесь отправить. Что вы надеетесь получить взамен?

– Серебро, золото, специи и души. А теперь, если у вас ко мне больше нет вопросов, мне пора заняться делами.

– Один последний вопрос. – Этот вопрос Шекспир особенно хотел задать и посмотреть на то, как поведет себя этот человек с каменным лицом. – Господин Уинтерберри, вам что-нибудь известно о колонии Роанок в Вирджинии?

Голова Уинтерберри качнулась назад, словно он хотел уклониться от вопроса.

– Роанок? – произнес он нахмурившись. – А при чем тут Роанок и ваше расследование, господин Шекспир?

Шекспир был непреклонен.

– Я не могу вам этого рассказать, но очень хочу услышать, известно ли вам об этом месте и об основанной там колонии.

– Конечно, знаю, ибо я – один из инвесторов сэра Уолтера Рэли. Я был счастлив предложить свое имя и деньги для этого предприятия, ибо знаю, что колонисты – невинные овцы стада Божьего. Именно такие люди должны находиться в авангарде отважного народа Вирджинии. Кроме того, я уверен, что, когда их найдут, они будут в добром здравии и преуспевать, ибо Господь заботится о Своих слугах.

– Вы знаете кого-нибудь из колонистов?

– Я знаком с господином Уайтом, но, полагаю, он сейчас в Ирландии.

– А его дочь, Элеонору Дэйр?

– Ее я тоже знаю. К чему эти странные вопросы, господин Шекспир? Какое вам дело до этой колонии?

– Я провожу расследование для милорда Эссекса, который заинтересован в этом деле. Господин Уинтерберри, как вы полагаете, возможно ли, чтобы эта самая Элеонора Дэйр, урожденная Уайт, сейчас находилась в Англии?

– Господин Шекспир, не знаю, в какое безумие вы вовлечены, но уверен, что Элеоноры Дэйр не может быть в Англии. Если бы хоть кто-нибудь из них вернулся, акционеры узнали бы об этом первыми. Думаете, что ищейки, что рыскают во всех портах, не уведомили бы нас? Когда в какой-либо порт от Сэндвича до Фалмута прибывает судно, ко мне посылают верховых. Теперь, когда я честно и прямо ответил на все ваши вопросы, я вынужден просить вас уйти. Позвольте мне проводить вас к ступенькам причала.

Уинтерберри решительно направился к двери, держа обеими руками за спиной взятую со стола Библию, словно оружие, которое он хотел спрятать.

Воздух большого центрального склада, расположившегося напротив причала Индис, был напоен экзотическими ароматами специй, разложенных по большим бочкам, что стояли вдоль стены. Англии требовалось все больше специй, без которых невозможно было представить ни одно угощение.

– Господин Шекспир, вам нравится запах специй?

– Специи нравятся всем, господин Уинтерберри.

– Они – самый чудесный дар Господа: мускат, корица, тмин, мускатный орех, кориандр, острые специи, имбирь и самая величайшая специя – сахар.

Они подошли к арке выхода к ступенькам причала, откуда бочки как вручную, так и с помощью специального крана грузили на борт огромного галеона. На его носу красовалось богато украшенное название судна «Буря».

– Помогай вам Господь, господин Шекспир. Мне жаль, что вам пришлось проделать это бесполезное путешествие. – И снова он не подал ему руки.

Стоящий на палубе докер толкнул балку крана. Управлявший краном работник усердно жал на педали, поднимая блоки с помощью системы шестерней. Шекспир поднял взгляд и увидел, что прямо над ними висит бочка. Внезапно бочка сорвалась со стрелы и полетела прямо на них. Шекспир схватил Уинтерберри и повалил на землю.

Бочка рухнула на причал и разбилась, обдав все вокруг дождем из бочарных клепок, щепок и разлетевшихся из нее скобяных товаров. Шекспир получил удар в спину большим медным блюдом. Осознав, что лежит на распростертой фигуре Уинтерберри, он быстро поднялся, потирая спину в месте ушиба.

Шекспир посмотрел на человека, управлявшего краном; на его лице застыло выражение неподдельного изумления и ужаса. Затем Джон перевел взгляд на палубу корабля, откуда докер столкнул балку крана. Там никого не было.

К тому времени, когда Уинтерберри поднялся на ноги, Шекспир уже взбежал по трапу на палубу «Бури». За переборкой в пристройке сидел человек, лениво покуривая трубку.

– Где докер? Тот, что толкнул балку?

– Да где-то здесь, на главной палубе. Его наняли на день. Раньше я его никогда не видел.

Метнувшись к носу корабля, Шекспир внимательно вгляделся в плещущиеся серые воды Темзы. Он побежал обратно к корме. Там тоже никого не было. По левому борту вплотную к «Буре» стоял другой корабль, а за ним еще один. Докер мог легко перепрыгнуть с одной палубы на другую. В гневе Шекспир вернулся на пристань.

– Вы видели его?

Уинтерберри промолчал. Выражение его лица было мрачным. Он сделал знак крановщику опустить веревки и осмотрел истрепанные концы, с которых сорвалась бочка. Стренги веревок были обрезаны. Уинтерберри ощупал истрепанный конец.

– Веревку обрезали.

– Кто хочет вас убить?

– То же самое я хотел бы спросить и у вас, господин Шекспир. Похоже, вы ищете в мутных и нечестивых водах. Не знаю ни одного человека, который желал бы причинить мне вред. Что ж, хорошего вам дня. Если хотите, то мой лодочник отвезет вас обратно вверх по течению. Других лодочников вы здесь не найдете.

Глядя Уинтерберри в глаза, Шекспир задал ему еще один, последний вопрос.

– Господин Уинтерберри, вы знали, что тот юноша, Джо Джаггард, тоже интересовался Роаноком и разыскивал Элеонору Дэйр?

Когда лодка выруливала на середину реки, Шекспир обернулся и посмотрел на причал. В арке входа на склад специй виднелась мрачная фигура Джейкоба Уинтерберри. Он глядел вслед увозившей Шекспира лодке.

Болтфут очнулся от пульсирующей головной боли. Он попытался осмотреться, но не смог сфокусировать взгляд. Ему показалось, что он видит балки и какой-то незнакомый потолок. Окружавшие его странные звуки только усиливали боль. Он был так слаб, что не мог пошевелиться.

Появилась женщина в простом платье, длинном белом переднике и белом накрахмаленном чепце, походившем на головной убор монахини. Она нагнулась к нему, теплый взгляд ее карих глаз встретился со взглядом Болтфута.

– Где я? – только и смог произнести он. – Что со мной?

– Вы в больнице Святого Томаса, сэр.

Болтфут ощупал голову, вскрикнув от прикосновения собственной руки, голова была забинтована.

– Зачем это?

– Вы были ранены. Хорошо, что вы очнулись, сэр, ибо мы опасались за вашу жизнь.

Он закрыл глаза, и сознание начало к нему возвращаться.

– Какой сегодня день?

Женщина тихо рассмеялась. Невысокая и пухлая, она очаровывала своей улыбкой и искренней добротой.