Мы обнялись, я была рада, что мы потихоньку становились подругами. Но я также обнаружила, что согласна с Витторией. Мне хотелось, чтобы Роберто уехал из Милана и поселился в Неаполе. Хотелось, чтобы тетя победила и заставила молодых обосноваться, например, в Пасконе, чтобы я могла крепче связать свою жизнь с их жизнью и видеть их, когда мне захочется, хоть каждый день.

16

Я совершила ошибку: рассказала Анджеле, что встречалась с Джулианой и что вскоре встречусь с Роберто. Ей это не понравилось. Раньше она отзывалась плохо о Тонино и расхваливала Джулиану, но теперь неожиданно изменила свое мнение: заявила, что Тонино хороший парень, а его сестра гарпия, которая его мучает. Нетрудно было понять, что она ревнует: ей было невыносимо думать, что Джулиана общалась со мной без ее посредничества.

— Не хочу ее больше видеть, — сказала мне Анджела, когда мы гуляли однажды вечером. — Она уже взрослая и обращается с нами, как с девчонками.

— Неправда.

— Правда-правда. Поначалу со мной она делала вид, будто я учительница, а она ученица. Прилипла ко мне, все твердила: “Как здорово, ты выйдешь за Тонино, мы породнимся”. Но она насквозь лживая. Втирается в доверие, прикидывается подругой, а сама думает только о своих делишках. Сейчас ей нужна ты, меня одной уже недостаточно. Она меня использовала, а потом выкинула.

— Не преувеличивай. Она хорошая девушка и может дружить с нами обеими.

Мне было нелегко успокоить Анджелу — до конца так и не удалось. Споря с ней, я поняла, что ей хочется одновременно получить и одно, и другое, и третье: из-за этого она всегда недовольна. Ей хотелось порвать с Тонино, не разрывая отношения с Джулианой, к которой она была привязана; не хотелось, чтобы Джулиана привязалась ко мне, а она бы осталась в стороне; хотелось, чтобы Роберто и даже его призрак не разбивал нашу сплоченную троицу; хотелось, чтобы я, будучи членом нашей троицы, думала прежде всего о ней, а не о Джулиане. В какой-то момент, не находя у меня поддержки, она принялась вовсю бранить Джулиану, выставляя ее жертвой жениха.

— Все, что делает Джулиана, она делает ради него! — заявила Анджела.

— Разве это не хорошо?

— По-твоему, хорошо быть рабыней?

— По-моему, любить — это хорошо.

— Даже если он тебя не любит?

— С чего ты взяла, что он ее не любит?

— Она сама говорит: “не может быть, чтобы он меня любил”.

— Все, кто любит, боятся, что им не отвечают взаимностью.

— Если ты живешь из-за него в постоянной тревоге, как Джулиана, так какая радость в подобной любви?

— Откуда ты знаешь, что она живет в постоянной тревоге?

— Мы с Тонино видели их однажды.

— И что?

— Джулиану пугает мысль, что она ему больше не нравится.

— Наверняка он, со своей стороны, тоже боится.

— Он живет в Милане, знаешь, сколько там у него женщин?

Последняя фраза меня особенно возмутила. Я даже не допускала мысли, что у Роберто могут быть другие. Я бы хотела, чтобы он был предан Джулиане и оставался ей верен до смерти. Я спросила:

— Так Джулиана боится, что он ей изменяет?

— Она мне этого никогда не говорила, но, по-моему, да.

— Я его видела, он не похож на человека, способного на предательство.

— А твой отец казался тебе человеком, способным предать? Но он предавал: он изменял твоей маме с моей.

Я отреагировала жестко:

— Мой отец и твоя мама фальшивые люди.

У Анджелы на лице появилось недоумение.

— Тебе что, не нравится об этом говорить?

— Не нравится. Подобные сравнения бессмысленны.

— Может быть. Но я хочу испытать этого Роберто.

— Как?

У нее загорелись глаза, она приоткрыла рот и выгнула спину, выпятив грудь. “А вот так”, — объяснила она. Она обратится к нему, приняв похожую, провоцирующую позу и изобразив подобающее выражение лица. К тому же она наденет что-нибудь с большим вырезом и мини-юбку, будет словно ненароком задевать его плечом, положит руку ему на бедро, прижмется к нему грудью, возьмет под руку. “Ах, — сказала она с заметным отвращением, — мужчины такие дураки, стоит проделать парочку подобных штучек — и они в любом возрасте теряют голову, не важно, тощая ты или жирная, прыщавая или вшивая”.

Меня эти ее слова разозлили. Сначала она говорила так, как когда мы болтали девчонками, а потом неожиданно выдала стандартный набор опытной женщины. Я ответила почти угрожающе:

— Не смей делать этого с Роберто.

— Почему? — удивилась она. — Это все ради Джулианы. Если он хороший парень — тогда все отлично, а если нет, мы ее спасем.

— Я бы на ее месте не мечтала ни о каком спасении.

Она взглянула на меня, словно не понимая:

— Да я же пошутила. Можешь мне кое-что обещать?

— Что?

— Если Джулиана тебе позвонит, перезвони сразу мне, ладно? Я тоже хочу присутствовать при встрече с Роберто.

— Хорошо. Но если она скажет, что так ее жених почувствует себя неловко, я ничего не смогу поделать.

Она замолчала, опустила глаза, а когда мгновение спустя подняла их, в них читалось желание понять.

— Между нами все кончено, ты меня больше не любишь?

— Что ты! Я тебя люблю и буду любить до самой смерти.

— Тогда поцелуй меня.

Я поцеловала ее в щеку. Она потянулась к моим губам, но я увернулась.

— Мы больше не девочки, — объяснила я.

И она с несчастным видом направилась в сторону Мерджеллины.

17

Джулиана позвонила как-то днем и назначила встречу на ближайшее воскресенье, на пьяцца Амедео; Роберто тоже собирался прийти. Я почувствовала, что мгновение, к которому я так долго стремилась, о котором так долго мечтала, действительно наступило, и опять испугалась — еще сильнее, чем прежде. Я что-то забормотала, стала говорить, что у меня куча уроков, но Джулиана ответила со смехом: “Джанни, не волнуйся, Роберто тебя не съест, я хочу ему показать, что у меня тоже есть подруги, которые много учатся и умеют хорошо говорить, так что сделай мне одолжение”.

Я замешкалась, смутилась и, чтобы уцепиться за что-то, что точно могло бы помешать нашей встрече, завела речь об Анджеле. Я уже решила, сама себе в этом не признаваясь, что если Джулиана действительно назначит мне встречу с участием жениха, я ничего не скажу Анджеле, — не нужны мне лишние проблемы и переживания. Но порой наши мысли выпускают на волю дремлющую силу, пробуждают некие образы и тычут ими прямо нам в лицо. Я была уверена, что вызванный мной образ Анджелы не понравится Джулиане и она скажет: “Ладно, тогда в другой раз”. Я живо представила, как моя подруга хлопает глазками, округляет рот, демонстрирует грудь, выгибает спину; внезапно я решила, что если поставить ее рядом с Роберто, позволить ей внести раздор в их с Джулианой отношения или даже разрушить их, то это может, подобно цунами, сломать абсолютно все. Я сказала: