– Кто-то должен о тебе заботиться, – сказала она, поднимая на него глаза. – Ты слишком рискуешь.

– Может быть, мне стоит рискнуть.

– Зачем ты здесь? – спросила она тихо.

Он наклонился к ней, и она почувствовала его дыхание на своей щеке.

– Возможно, мне захотелось снова поцеловать тебя, – поддразнил он ее.

Она крепко сжала руки перед грудью. Для нее было бы разумнее бежать из Гилмура от поползновений полковника и Ворона. Но было похоже, что сегодня ее снова поцелует другой и едва знакомый мужчина. Мужчина, которого она почти не знала. Или все-таки знала?

Она запрокинула голову и закрыла глаза, говоря себе, что этот поцелуй будет вроде противоядия от другого. И его губы прильнули к ее губам. Они были теплыми, его дыхание обжигало, а язык, вторгшийся в ее рот, поверг ее в полное смущение. Все ее тело обдало жаром, когда она разжала руки и сама обняла его.

Она изумилась тому, что сделала, и это было ее последней мыслью перед тем, как его страстный и дерзкий поцелуй заставил ее забыть обо всем. Она подумала: «Неужели поцелуй может обладать такой магической силой?» Казалось, она воспарила высоко к звездам. Как странно, что прежде она считала поцелуем только нежное мимолетное прикосновение чужих губ к своим.

Ее губы раскрылись навстречу ему, а руки крепко вцепились в его плечи. И он все еще целовал ее, будто подслушал ее мысли и хотел изгнать из ее памяти все другие объятия, кроме своих теперешних.

Он целовал ее прежде, но те поцелуи были спокойными, нежными, сладостными. Они не были такими прожигающими насквозь, такими опасными.

Наконец он оторвался от нее, к ее неудовольствию, но она не осмелилась сказать об этом, а только прижалась лбом к его груди и, услышав, как бьется его сердце, поняла, что и ее бьется так же тяжело и гулко.

«Сделай шаг назад, Лейтис. Собери в кулак свое чувство собственного достоинства и притворись, что такое тебе не в диковинку и что это случалось с тобой и раньше».

Но ноги отказывались ей повиноваться, а руки не выпускали его. Ее достоинство было безвозвратно утрачено с первыми же словами, которые она попыталась пробормотать. Она не могла скрыть своего удивления и восторга. С Маркусом она не испытывала ничего подобного. И уж конечно, ничего похожего не испытала с Мясником. Нет, решительно, ничего подобного она никогда не испытывала прежде.

Слова стремились вырваться на свободу, и не успела она хорошенько подумать, как сорвались с ее языка:

– Почему ты поцеловал меня так, что я вся дрожу?

– Я должен просить у тебя за это прощения? – пробормотал он.

Он дышал столь же прерывисто, как и она. Мудрая женщина ответила бы положительно, собрав всю свою гордость. Лейтис же только покачала головой. Щекой она прижималась к его груди, потом поцеловала его в грудь через рубашку, туда, где так сильно и. быстро билось его сердце.

«Поцелуй меня еще раз». Она не посмела высказать своего желания вслух. Но ее рука разглаживала складки на рукавах его рубашки, и этот жест можно было истолковать как мольбу.

Он приподнял ее голову за подбородок, запрокинул назад и снова поцеловал. Это был долгий, медленный, бесконечный поцелуй, пробудивший в ней жар греховного желания. Под ее сомкнутыми веками сверкала разноцветная радуга, горели ярко-синие колокольчики и пурпурный вереск.

Он вдруг отстранился от нее, подошел к столу и встал спиной к ней.

– Я пришел просить тебя о помощи, – сказал он, – а вовсе не осаждать тебя своими ласками.

– Так вот что это было? – спросила она ласково. – Значит, мне следовало разгневаться? Или устыдиться?

Он вопросительно посмотрел на нее через плечо.

– Ведь мне это было приятно.

Его мягкий, необидный смех озадачил ее.

– Я никогда не могу угадать, что ты скажешь.

– Конечно, в женщине всегда должна оставаться загадка, – поддразнила она его, ощущая удивительную легкость и бесшабашность. Как странно, что такое действие мог оказать на нее поцелуй!

Она протянула руку и провела кончиками пальцев по его спине. Это прикосновение было нежным, как трепетание крыльев бабочки, но ей показалось, что они чувствуют одинаково. Он оцепенел и замер. Его оцепенение вызвало у нее усмешку, будто действие поцелуя передалось прикосновению ее пальцев. Никогда прежде она не ощущала ничего подобного и поддалась волшебству этой минуты, молчаливая, полная ожидания.

– Как я могу тебе помочь? Что я могу сделать?

Когда он повернулся и посмотрел на нее, ее рука упала. Он смотрел на нее в тусклом свете свечи, искажавшем его лицо, и так наполовину тонувшее в тени.

– Ты так легко предлагаешь мне помощь! – сказан он. – Почему?

– Ты украл фургон, – сказала она улыбаясь. – И накормил людей, потому что хотел спасти их от голода. Неужели я могу отказать тебе в помощи?

– Ты должна предложить жителям деревни, своим соседям, переселиться в другое место, – отрывисто приказал он.

Она внимательно разглядывала его лицо в свете свечи.

– Ты думаешь, они захотят?

– Думаю, они поступят глупо, если откажутся, – ответил он искренне. – Англичане пришли сюда надолго и решили обосноваться здесь прочно, а жизнь шотландцев здесь станет невыносимой.

Она подошла к ткацкому стану и остановилась, глядя в окно.

– Печальным будет тот день, когда скотт будет вынужден покинуть Шотландию.

– Они могут устроить свою жизнь везде, где захотят, куда бы ни отправились, – сказал он. Он придумал этот аргумент прошлой ночью.

Лейтис повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Почему бы тебе самому не поговорить с ними об этом? – спросила она с любопытством.

– Есть причины, – ответил он загадочно.

– Ты не хочешь, чтобы они узнали Йена Макрея? Он смотрел на нее, окаменев от изумления.

– Ты думал, что я не догадаюсь? – Ее забавляло его смятение. – Но ведь все наводит на мысль об этом.

Он вес еще стоял молча.

– Теперь-то ты не станешь этого отрицать, – заметила она со вздохом.

– Нет, – ответил он, и от этого слова ее сердце воспарило до небес.

Значит, не случайно он был так знаком ей, не случайно она чувствовала в нем друга, а от его поцелуя ее сердце трепетало и замирало. Ей хотелось повернуться и исчезнуть вместе с ним во мраке, найти уютное и безопасное местечко и расспросить его о тех годах, что они провели вдали друг от друга.

Она отступила на шаг, потрясенная внезапно пришедшей ей в голову мыслью. Он прожил все эти годы в Англии. Ведь он – наследник английского дворянина.