Известный адвокат по уголовным делам Перри Мейсон вошел всвой кабинет, снял шляпу и отработанным движением швырнул ее на бюстБлэкстоуна, стоявший на книжной полке. Под мышкой адвокат сжимал большой пакетиз грубой коричневой бумаги. Шляпа, описав плавную дугу, опустилась точно намраморную голову Блэкстоуна, придав великому юристу несколько легкомысленныйвид.

Личная секретарша адвоката Делла Стрит, разбиравшая почту,проследила взглядом за полетом головного убора и иронически зааплодировала:

– Браво!

– Точное попадание, – с ребяческой гордостью подтвердиладвокат.

– Наверное, Блэкстоун в гробу перевернулся, – заметилаДелла.

– Ему не привыкать, – усмехнулся Мейсон. – За последниеполсотни лет адвокаты невероятное множество раз нахлобучивали шляпы на егоблагородное чело. Это примета времени.

– Что – примета времени? – уточнила Делла Стрит.

– Нахлобучивание шляп на авторитеты прошлого.

– Я не совсем понимаю вашу мысль.

– Несколько поколений назад адвокаты были скучными изанудными людьми, выражавшимися спесиво и высокопарно, и их конторы обязательноукрашал бюст Блэкстоуна. Молодые юристы унаследовали их офисы вместе с мебелью,библиотеками и непременным бюстом. Более легкомысленное поколение привыклонахлобучивать шляпы на чопорное чело мраморного или гипсового старца в знактого, что времена изменились, и, соответственно, изменились нравы и методыработы.

– Шеф, вам следует обратится к психиатру, – посоветовалаДелла Стрит. – Вы видите в Блэкстоуне символ всего того, что ненавидите в своейработе. Что там у вас в пакете?

– Будь я проклят, если знаю, – сказал Мейсон. – Теперь ядумаю, что это еще одно проявление моей подсознательной борьбы сконсервативными традициями. Я заплатил за этот пакет пять долларов.

В голосе Деллы Стрит проскользнула улыбка:

– Я полагаю, вы не будете настаивать на том, чтобы внестиэти деньги в счет официальных расходов нашей конторы?

– А что же тогда вносить в графу «общие расходы», как неподобные траты?

– И вы не знаете, что находится в пакете?

– Не имею ни малейшего представления.

– Придется поломать голову, чтобы провести эти пять долларовв бухгалтерии за пакет, содержание которого неизвестно даже вам. И каким жеобразом вы приобрели эту замечательную вещь?

– Собственно, – сказал Мейсон, – ничего примечательного вней нет…

Он улыбнулся.

– Я слушаю, шеф, – поторопила Делла и тоже непроизвольноулыбнулась.

– Имя Элен Кадмус тебе ничего не говорит?

– Странное имя, – задумчиво сказала секретарша. – Кажется…Не та ли это девушка, которая совершила самоубийство, бросившись в море с бортаяхты какого-то миллионера?

– Именно, – кивнул Мейсон. – Бенджамин Эддикс, эксцентричныймиллионер, часто совершающий морские круизы на своей яхте. В одном из такихкруизов Элен Кадмус, его секретарша, исчезла с борта яхты. Полицияпредположила, что это самоубийство. А в этом пакете… Вот, посмотри, что тутнаписано. – Мейсон перевернул пакет и прочитал: – «Личные вещи Элен Кадмус.Контора судебного исполнителя».

Делла Стрит вздохнула:

– Я много лет работаю вашей секретаршей, и мне иногдакажется, что я хорошо изучила вас. Но потом вы совершаете какой-нибудьэкстравагантный поступок, и я понимаю, что совсем вас не знаю. Где вы взялиэтот пакет и зачем заплатили за него целую кучу денег?

– Как тебе, наверное, известно, время от времени в зданиисуда устраиваются аукционы по распродаже скопившегося у судебных исполнителейсеребра, драгоценностей, картин и тому подобного. Я проходил мимо иполюбопытствовал, что там происходит, как раз в тот момент, когда судебный исполнительвыставил на продажу этот пакет. Поскольку он никого не заинтересовал, асудебный исполнитель – мой хороший знакомый, я подмигнул ему и предложилстартовую цену в пять долларов. Не успел я опомниться, как на торги былвыставлен следующий лот, а я оказался с пакетом и без пяти долларов.

– И что же в этом пакете? – спросила Делла Стрит.

– Давай посмотрим, – ответил Мейсон.

Он достал складной нож, перерезал веревку и развернулбумагу.

– Совсем неплохо, – заметил адвокат, увидев содержимое. –Нам достался учебник по грамматике, словарь английского языка, несколькопособий по стенографии, личные дневники и альбом с фотографиями.

– Это стоит пять долларов? – с иронией спросила Делла Стрит.

Мейсон открыл альбом и присвистнул:

– О! Да за такую фотографию не грех заплатить и больше!

Делла Стрит подошла к столу адвоката и заглянула в альбом.

– Если это купальный костюм, – заметила она, – то я – папаримский.

– Очевидно, – ответил Мейсон, – костюм состоит из трехкусочков ткани, чудесным образом удерживающихся на прекрасной фигуре.Интересно, это и есть Элен Кадмус?

– Она не много скрывала от публики, – хмыкнула Делла Стрит.

– Мы же не знаем, щеголяла она в этом наряде на пляже или еефотографировала близкая подруга. О, да тут еще целая галерея обезьян!

– Вспомнила! – воскликнула секретарша. – Этот Эддикссодержал в домашнем зверинце человекообразных обезьян и проводил над нимикакие-то психологические эксперименты.

Мейсон кивнул, продолжая листать альбом.

– Некоторые снимки очень удачны, – заметил он, – простомаленькие шедевры. Кто бы ни был фотографом, он мастер своего дела.

– Интересно, а здесь что? – спросила Делла, протягивая рукук тетрадям.

– Правда, сюжеты фотографий довольно однообразны, –продолжал Мейсон, – главным образом Элен, море, яхта. А также множествовсевозможных обезьян и приматов…

– А в чем, по-вашему, разница между приматом и обезьяной? –ехидно спросила Делла Стрит.

– Один больше другого, – ответил Мейсон. – Какая мнеразница, я юрист, а не зоолог. Если тебе так интересно, можешь полистатьспециальную литературу и сравнить полученные сведения с фотографиями.

– Шеф, послушайте, что написано в этом дневнике! – внезапновоскликнула Делла.

– Я слушаю, – сказал Мейсон, поворачивая альбом к свету,чтобы лучше разглядеть фотографию Элен Кадмус, запечатленную в позе, способнойвызвать неподдельный интерес любого мужчины.