Витор точно больной!

Я криво усмехнулась, глядя на отражение в зеркале.

Нет, он слишком логичен для болезни. Тут что-то другое.

Фиктивный брак, фиктивная жена, фиктивная смерть.

Невидимый окружающим провожатый, исчезающий без предупреждения. Боль, идущая рядом с ним. Боль, которую я развоплотила, но она вернулась. Что невозможно.

Вендиго.

Проверка охраны поместья на мне. Зачем?

Снова серый зверь.

Покушение.

Вендиго с кинжалом.

Его встреча с Витором. Витор не пытался его остановить.

Незадолго до этого Алистер не мог принять материальную форму…

Я пытаюсь найти ему оправдание?

Какая связь между всеми этими точками? С чего все началось?

С шутки.

Той, что не шутка.

Невеселые размышления прервал тихий женский вскрик. В нем было столько страха и безысходности, что я отбросила так и не закрепленный платок и высунулась в окно по пояс.

Солнце только выглянуло из-за горизонта, и парк казался темным и унылым. Но мне хватило света заметить между ветками куста серую шерсть. Над зарослями парил огромный еж страха. На кого бы ни напала тварь, сейчас он и пальцем шевельнуть не может. Наверняка в оцепенении смотрит на приближающуюся смерть.

Юбку заткнуть за пояс, туфли скинуть.

Можно поступить проще: закричать. Однако, пока прибегут слуги, спасать будет некого. И вендиго, расправившись с жертвой, спокойно примет человеческий облик.

Прыжок на дерево вышел неудачным, я больно ударилась рукой. Не обращая внимания на наливающийся синяк, спустилась вниз. Быстрее, еще быстрее!

Ветер всколыхнул ветки кустарника, выдавая мое присутствие. Но я уже вылетела на мощенную камнем площадку, где лежала ничком двэйна Софи. Я бросилась к женщине. Живая. Над мертвыми не парят воплощенные эмоции! Не добежала пары шагов до нее, краем глаза заметила нечто серое за спиной, круто развернулась.

Острые клыки, серая шерсть…

Меня толкнули; отлетев спиной в куст, я быстро подскочила на ноги, готовая, схватив двэйну, бежать.

— Теперь точно не выживешь! — прорычал в лицо Витору вендиго.

Вырвал из груди Алистера длинный кинжал и шагнул в мою сторону.

— Не смей! — откуда-то сверху спрыгнула Элиза.

Выставив руку с длинными серебристыми когтями, она загородила собой меня и Витора, осевшего на землю.

Вендиго оскалился. Эли зарычала в ответ. Два сияющих серебром взгляда встретились. Зверь повел ушами. Издал звук, напоминающий сиплый смех, и ушел тенью.

— Дорогая супруга! Простите, дорогая моя вдова! Я безумно рад лицезреть вас и вашу сестрицу! Какого духа вы обе выперлись в сад?! Вас что, не учили: если кто-то вопит благим матом, надо звать на помощь?! Или хотя бы чем-то вооружаться! — прохрипел Витор, прижимая руку к теряющей материальную форму груди, быстро превращающейся в тень. Покосившись на Эли: — Не когтями, элтина, которые вы толком выпустить не можете! А хотя бы арбалетом со стены! Надо было внести в наш контракт пункт: мужу не обижаться, профессионально создаю проблемы! В комплекте — сестра!

Элиза не пыталась скрыть свою нечеловеческую суть. Она вглядывалась в полумрак парка, принюхивалась, хотя когти на ее руках стали заметно короче.

Я искренне завидовала лежащей в глубоком обмороке двэйне Софи. Что делать? Эли спасла нас, но раскрыла себя. Мастеру теней. Тому, кто должен ее уничтожить.

Единственное, что радовало: кажется, я ошиблась, и вендиго сам по себе. Иначе зачем Витору подставляться под удар? Отвести подозрения?

Какая теперь разница!

Мы в полной его власти.

Эли, покусанная вендиго полгода назад. Эли, борющаяся с захватчиком своего тела. И я, предположительно, полукровка, или эфирия, или хуже того — подменыш.

— Габи! — позвал Витор.

Я, настороженно косясь на полупрозрачного супруга, придвинулась к нему.

— Похоже, вы станете мой вдовой на самом деле, — криво усмехнулся он. — Мой вам совет: сразу после моих похорон уезжайте, — бросил полный сожаления взгляд на Эли. — Как можно дальше. И поищите в архивах сведения об эфире и его связи с эфириями, живущими в нашем мире. Вы сможете ее спасти, уверен. А еще лучше — спросите у Берты и ничего не бойтесь.

Больше похоже на прощание. Я окончательно убедилась, что ошиблась. Однако предпочла перестраховаться. Склонившись к прозрачному уху Алистера, тихо спросила:

— Скажите, вы не могли причинить вред вендиго там, на стене, у вас не хватило сил?

— А вы все же выглянули в окно? Как вы его открыли?

Я пожала плечами.

— Никак. Если высунуться из окна спальни, все прекрасно видно.

— Так вы решили, что я его отпустил? Хорошего же вы обо мне мнения. — Витор поморщился, глядя на свои ноги, уже непрозрачные, плоские и почти потерявшиеся в утреннем полумраке. Сидящая рядом с ним боль заметно подросла.

— Жестокая шутка, странные исчезновения, нападения, которые вы скрывали, — какое я должна была составить о вас мнение? — сердито проворчала в ответ, прикидывая, что нужно вспомнить, чтобы развоплотить боль одним махом.

— Что у меня отвратительное чувство юмора. — Витор накрыл ладонью мои пальцы; прикосновение почти не ощущалось. — Не стоит. Мою боль вам не убрать.

— Что с вами?

Ответа я не дождалась — Алистер потерял сознание. Пока прикидывала, стоит ли оставить двэйну под присмотром Эли — дотащить обоих у меня не выйдет при всем желании, — к нам буквально выбежал доктор, сонный, помятый, с саквояжем.

Элт сориентировался мгновенно. Его не смутило то, что Эли прячет взгляд в тени растрепавшихся волос и убирает руки за спину. А я не отрываясь смотрю на пустое место: на боль.

— Элиза, смените Берту у Кевина. Быстро! Габи, что б вы там ни видели, не трогайте его.

Я удивленно переглянулась с Элизой. Сестра согласно кивнула и, подобрав юбку, исчезла в тени. Надеюсь, это обратимо. Думать о том, что я потеряла Эли, себе запретила.

— Слишком много яда… — пробормотал доктор. Потер блестящую от пота лысину, озадаченно потеребил куцый хвостик на затылке. — Мне не справиться.

Вытащил из саквояжа пузырек и, сбрызнув платок бесцветной жидкостью, зачем-то отер лицо обморочной двэйны. Женщина плавно перешла из обморока в глубокий сон. Захрапела тонко и со вкусом. Хоть кому-то сейчас хорошо!

Вернувшись к Витору, все больше растворяющемуся в тенях, элт громко кашлянул и севшим от волнения голосом предложил:

— Габриэлла, а вы бы не хотели стать женой Витора на самом деле?

— Что? — Я непонимающе развела руками. — Зачем? Как? Он ведь почти… пропал и без сознания…