– Хотя бы не рискуй так.

– Хорошо.

Егор почувствовал раздражение. Какого черта рядом с ним поставили эту куклу? Чтобы она несла милицейскую функцию? Тогда лучше бы оставили Филина.

Он взял сразу две синие фишки и поставил обе на десятку.

– Делайте ставки, господа! Прошу вас, делайте ставки.

Шарик летел по кругу, постепенно снижая скорость. На этот раз выиграл номер тридцать второй, и проигрыш Егора составил двести пятьдесят тысяч долларов.

На него уже начали поглядывать с уважением. Сосед справа обратил на него свои выпуклые, как у сома, глаза и громко хмыкнул, пустив облако дыма. Кавказец, чья ставка в этой игре сыграла, начал посматривать на Егора покровительственно. Другие игроки с интересом ждали, что на сей раз выкинет новичок.

Егор все так же небрежно взял кучку желтых жетонов и поставил половину на зеро, половину на десятку.

– Что ты делаешь? – простонала Жанна.

Горин и ухом не повел. И когда объявили, что выиграл номер пятый, даже самодовольно заметил:

– Почти попал.

Вскоре перед ним остались только нетронутые розовые и десяток красных фишек, что составляло всего триста тысяч долларов. Миллион, по сути дела, испарился.

«Никогда еще, – подумал Егор со странным чувством, что все это ему снится, – я не спускал за час столько денег».

Он уже пользовался устойчивой славой неудачника. Кавказец прежде, чем поставить, ждал, пока он сделает ставку, чтобы не оказаться на одном номере с ним. То же самое делал и сосед справа, игрок расчетливый и умелый. Дама напротив пару раз посмотрела на него с жалостью, и когда он проиграл в очередной раз, даже сочувственно поджала губы.

– Скоро пойдем, – сказал Егор Жанне. – Немного осталось.

Не услышав ответа, он обернулся и увидел, что ее рядом нет.

– Вот они – женщины, – с улыбкой сказал он пожилой даме.

– Она еще вернется, – утешила его та.

Она оказалась права. Правда, помимо Жанны, явились Вадим с Филином. На Егора повеяло бурей.

– На пару минут, – сказал Вадим, хищно склоняясь над ним.

Егору показалось, что тот сейчас его укусит.

Он поднялся; на его место тотчас села Жанна.

– Идите за мной.

Сопровождаемый по пятам Филином, Егор вслед за Вадимом зашел в туалет. Там уже ходил из угла в угол Берг. Увидев Горина, он бросился к нему.

– Что вы делаете? – прошипел он ему в лицо.

– Играю, как вы просили, – с вызовом произнес Егор.

– Что? – задохнулся Берг. – Просили? Мы просили вас выигрывать. А вы… Филин!

Железная рука Филина немедленно ухватила Егора за плечо и впечатала в стену. Свирепые глаза полоснули по его лицу, и Горин понял, что вежливым разговорам пришел конец и сейчас ему придется отвечать за свое легкомыслие.

– Но я же вас предупреждал, – попытался оправдаться он, косясь на кулак Филина.

– Перестаньте! – взревел Берг.

Филин нажал сильнее, и у Егора сразу кончился запас воздуха в легких. Он взглянул налившимися кровью глазами на Вадима.

– Но я не могу приказать шарику остановиться там, где мне хочется!

– Подожди, – остановил Вадим Филина, готового размазать свою жертву по стенке.

Давление немного уменьшилось, и Егор смог дышать.

– Да, вы не можете приказать шарику остановиться там, где хочется, – сказал Вадим. – Но вы должны знать, где он остановится, не так ли?

– Но это оказалось мне не под силу, – возразил Егор.

– Врете! – выкрикнул Берг.

Горин вздрогнул, так как одновременно с выкриком Берга рука Филина снова придавила его к стене.

– Надо, чтобы это оказалось вам под силу, – проговорил сквозь зубы Вадим. – Я прошу вас очень постараться. И кстати, чтобы вы знали… – Он сделал паузу, глядя через плечо Филина в глаза Егору с каким-то новым выражением. – У Жанны в случае вашего проигрыша будут большие неприятности, – отчеканил он. – Очень большие.

– Это почему? – спросил Горин, не ожидавший такого поворота событий.

– А вы подумайте.

Егор немного помолчал. Но под тяжелым взглядом Вадима до него что-то отдаленно начало доходить.

– Но ведь ее вины в моем проигрыше нет.

– Есть, – отрезал Вадим.

Начиная понимать, что все гораздо серьезнее, чем он предполагал, Егор посмотрел на Берга, надеясь, что тот рассеет его подозрения. Но Берг медленно и сурово кивнул, подтверждая слова Вадима.

Егор понял, что они говорят правду.

В сущности, кто для него была Жанна? Никто. Он был ничем ей не обязан и мог со спокойной совестью вверить ее судьбу этим господам. А что они с ней сделают, потеряв свой миллион, ему неинтересно. Тут бы самому остаться живому.

Но тут он вспомнил, как ужинал с девушкой при свечах, а затем испытал давно забытую нежность под распускающимся кустом сирени и как она ласкала Асю у него дома, а он мечтал дотронуться до нее. А затем с каким юношеским пылом ждал ее звонка и как был счастлив, когда она позвонила. И вот сейчас она по его вине начисто проваливала свой экзамен. Поскольку не было никаких сомнений в том, что здесь проверяли не только его, но и ее. И если она окажется им не нужна, они вольны поступить с нею так, как им заблагорассудится. Как? Это стоило выяснить.

– Что вы с ней сделаете? – спросил Егор.

– Не знаю, – пожал плечами Вадим. – Долг так или иначе повиснет на ней. А долги надо платить. Где девушка сможет отработать такие деньги? Не знаете? Про израильские бордели слыхали?

– Вы не посмеете, – возмутился Егор, несмотря на то, что угроза расправы в лице держащего его, как в тисках, Филина все еще нависала над ним.

Вадим только усмехнулся.

– Отпусти его, Филин.

Седой разжал руку, и Егор почувствовал наконец пол под ногами.

– Прошу вас хорошенько подумать, – сказал Вадим. – Как вы понимаете, на кону не только ваша жизнь, но и жизнь Жанны. И не думайте, что мы не исполним наших обещаний.

Последние слова прозвучали особенно зловеще.

– Ну, ну, не будем сгущать краски, – вмешался Берг, вновь становясь светским человеком, хотя злобный огонек все еще горел в его глазах. – Еще не все потеряно. Наш друг, я полагаю, только входил во вкус. Думаю, сейчас самое время начать игру. Как вы считаете, Егор?

Тот молчал, подавленный не столько угрозой расправы над собой, сколько тем, что он услышал относительно Жанны.

В туалет попытались войти, но Филин подпер дверь своим каменным плечом и никого не впускал.

– Ну как? – спросил Вадим. – Мы поняли друг друга?