– Да, госпожа.

Хлодвиге улетел, но в одиночестве я пробыла недолго.

– Лана, Лана, Лана!

Чёрная тень, определённо подросшая с нашей последней встречи, упала мне на плечи и немедленно принялась, мурча, вылизывать нос, уши и щёки.

– Я так волновался! Я думал, что тебя уже убили! Я хотел полететь искать тебя, но Женевьева сказала, что ты будешь очень злиться, если вернёшься, и не найдёшь меня тут! И я никуда не полетел!

Я прижала к себе Шиву, зарываясь лицом и руками в чёрно-серебристую шерсть. Как, наверное, волновался мой несчастный котёнок-хранитель, не зная, куда я пропала и встретимся ли мы ещё. Так мы и стояли, прижавшись друг к другу, и я искренне сожалела, что не могу так же утробно и радостно мурчать, как это делает Шива.

Аристократы и десяток крылатых котов подошли примерно через десять минут, когда намурчавшийся и наоблизывавшийся котёнок улёгся на моих плечах, свесив пушистый хвост на манер шарфа.

– Господа, я рада вас всех видеть. Мне нужно многое вам рассказать.

И я рассказала им правду. Ну как правду? В моей версии истории Доменике сделал мне предложение, восхищённый моим умом и знаниями, но был вероломно убит солдатами дожа, пленившими меня и Балдассаро. О суде и последующих событиях я рассказала кратко, лишь сказала, что Балдассаро под пытками вынудили обвинить меня во множестве преступлений, и он утопился, не выдержав мук совести. Зато о том, как я обманула и победила Фредерике Моста и о его гибели я рассказала без приукрашиваний. Судя по едва сдерживающей слёзы Женевьеве и потрясённым Лучианне и Антонио, рассказ получился эффектным. И только Хлодвиге как-то очень странно смотрел на меня.

– Таким образом, мы победили. Меня объявили догарессой, сразу после похорон Фредерике я обручусь с Терриной, и можно будет заниматься возвращением магии. Сегодня в шесть часов состоится заседание Большого Совета и Совета Двадцати, и я хочу, чтобы вы присутствовали на нём. Наша армия отправится к Новой Венеции своим ходом, я рассчитываю, что они доберутся не позднее, чем через неделю.

– Я бы пока не торопился с перебросом армии. – Хлодвиге скрестил руки на груди и задумчиво кусал губы. – Стоит кому-нибудь узнать о том, что к Новой Венеции идут послушные тебе ящеры, и твой трон зашатается ещё до того, как армия преодолеет половину пути.

– Почему ты так считаешь?

– Потому, что люди ненавидят ящеров. – Хлодвиге пожал плечами, словно удивляясь тому, что нужны ещё какие-то пояснения. – Я бы предложил пока что оставить их здесь, в Чьямонте. Всё равно мы понятия не имеем, куда Моста увёл горожан.

– Трон Светы и так может зашататься. Но если ящеры будут далеко – кто поддержит его? – Никогда не думала, что Антонио способен прямо предложить захват власти над людьми при помощи ящеров.

– Но мы ещё не знаем, что думают о происходящем остальные аристократы. Велла, мы же можем отложить этот вопрос до вечера?

– Можем. – Я благодарно улыбнулась Женевьеве: необходимость прямо сейчас принять в этом споре чью-то сторону меня совсем не радовала.

Больше мы не разговаривали. Я так и не позаботилась о щите от дождика, так что очень удивилась, когда через несколько минут оказалось, что туника почему-то сухая, а капли испаряются, не долетая до меня. Сообразив, что кто-то позаботился обо мне, я по очереди осмотрела аристократов. Антонио о чём-то вполголоса спорит с Женевьевой. Друзья, возможно, и могли бы позаботиться обо мне, но вряд ли сообразили бы. И брат, и сестра чаще бывают эмоционально холодны, чем участливы. Лучианна? Тоже вряд ли. Её роскошное ренессансное платье промокло так же, как и моя туника. Сомневаюсь, что она не вспомнила бы о себе, оградив меня от дождя. Тогда, получается, Хлодвиге? Я задержала на нём взгляд, и бенанданти слегка приподнял уголок губы, что, видимо, должно было означать улыбку. Всё ясно. Я благодарно улыбнулась Хлодвиге, впервые обратив внимание на то, что он довольно привлекателен. Не античный красавчик, как Балдассаро, но и в его резких чертах и худощавой фигуре есть своеобразная привлекательность.

Я так погрузилась в размышления, что чуть не пропустила появление собственной армии. К счастью, Шива, так и висящий у меня на шее, прихватил зубами моё ухо.

– Приветствую вас, солдаты! Первое, что я хотела бы сказать вам – мы победили!!

Можно ли назвать звуки, которые издали шмели и ящеры, радостным свистом? Ну, наверное, да. Бенанданти оказались традиционнее в изъявлении радости – бряцанье клинков и троекратное ура пронеслись по площади. Коты промолчали, лишь Канделиус медленно склонил голову, не отводя от меня взгляда. С ним нужно будет поговорить попозже. Но какую часть правды я готова рассказать первому живому существу в этом мире, отнёсшемуся ко мне по-человечески?

– Завтра вы все отправитесь в Новую Венецию! Теперь ответьте мне, народ земли и воды, знаете ли вы, почему на вас так плохо действует магия?

Один из ящеров вышел вперёд, засвистел и зашипел. Шива поднял голову, прислушался, затем удивлённо произнёс:

– Он говорит, что есть какая-то ритуальная пища. Те, кто её ест, становятся сильнее, и на них не особо действует магия.

– Понятно. Теперь идите, отдыхайте. Завтра нас всех ждёт сложный день.

Когда солдаты разошлись, я обернулась к аристократам.

– Нам пора отправляться во Дворец Совета.

Пока слуги готовили комнаты для моих спутников, я вернулась в кабинет. Амэранта всё ещё была там: её голова больше не кровоточила, кажется, женщина даже ухитрилась вздремнуть. По крайней мере, в её взгляде, направленном на меня, сначала было лишь непонимание.

– Даже гостей зала Правды кормят.

Теперь Амэранта смотрела на меня с искренней ненавистью.

– А ещё их насилуют и пытают водой, верёвкой и кнутом. Уверена, что обед того стоит?

– Тварь.

– Не больше, чем твой сыночек. Не переживай, через два часа состоится заседание суда. Думаю, оно не затянется. Ну а перед смертью тебя, так уж и быть, покормят.

Амэранта говорила что-то ещё, но я уже не слушала её. Через два часа мне придётся войти в зал Совета. Войти не бесправной землянкой, готовой на всё ради того, чтобы остаться в живых, но полноправной правительницей Светлейшей Синьории.

В без четверти шесть пришли мои соратники. Я решила, что, во избежание эксцессов, будет лучше явить в окружении молодых аристократов. Я шла во главе процессии, следом слуги вели подозрительно тихую Амэранту, за ними шли Нуово, замыкали процессию Хлодвиге и Лучианна.

Шива шёл передо мной, чрезвычайно довольный ролью глашатая.

Дверь в зал суда котёнок распахнул магией, почти так же, как в тот день, когда мы познакомились. Распахнул, озадаченно замер, а потом озвучил то, что я и так уже видела.

– Лана, но тут очень мало людей.

Зал был заполнен примерно на треть от того, что я видела прошлым утром. И почему я позволила себе поверить, что все аристократы поголовно не рискнут спорить с волей покойного дожа?