Человек, сбросивший Рагнара Лодброка в колодец, плавал с даном. Эта информация пролила новый свет на историю. Я размышлял об этом, пока Эгберт продолжал свое повествование.

– Эльдфрик забеспокоился после слов Рагнара. На следующий день он исчез.

– А что предпринял король Элла?

– По крайней мере он не стал тратить время на поиски Эльдфрика. Велел уложить тело Рагнара Лодброка на повозку и направился вместе с ней на север. Не забыв прихватить с собой несколько бочек лучшего крепкого пива.

Король изо всех сил спешил на встречу под парусом, организованную среди пустоши. Он, несомненно, предпочел бы передать Рагнара Лодброка сыновьям живым, надеясь, что войско скандинавов отправится домой.

– У Эльдфрика есть какие-нибудь особые приметы? – спросил Ярвис.

– Он не очень высокий. Зато с внушительным пузцом. В остальном в нем нет ничего особенного, – ответил Эгберт. – Да, кстати, – тут же воскликнул он. – У него на лбу вскочила огромная шишка, когда Рагнар запустил в него скамейкой. С правой стороны, прямо под волосами.

Торопливыми движениями обеих рук Эгберт ощупал собственный лоб и, отодвинув в сторону жирные волосы, показал точное место увечья.

– Значит, у Эльдфрика шишка на лбу, – подытожил Ярвис. – Но, кроме некоторой упитанности, других примет нет.

Эгберт кивнул и загудел от смеха.

– Некоторая упитанность! Прекрасно сказано.

– В тот вечер, когда Рагнар умер, происходило еще что-нибудь?

– Король призвал нескольких людей, чтобы поднять тело. Но когда они спустились в колодец…

– Когда они спустились в колодец, – перебил я, – то увидели там змей.

– Откуда ты знаешь?

– И Рагнар Лодброк был совершенно голый, хотя в тот момент, когда вы с Эльдфриком сажали его в яму, на нем была кожаная куртка, штаны и башмаки. Я прав?

Эгберт вытаращился на меня так, словно я демонстрировал приемы черной магии.

– Рагнар Лодброк был голым, – подтвердил он. – А яма кишела змеями. Там их было штук двенадцать – пятнадцать. А быть может, и все двадцать. Я никогда не видел такого количества змей одновременно. Как они туда попали?

Вместо ответа я попросил его принести факел. Он скрылся на лестнице, оставив нас с братом Ярвисом наедине в подвальном мраке.

– Откуда ты знаешь, что в колодце находились змеи? – полюбопытствовал сгорбленный послушник.

– Рагнар Лодброк умер от трех укусов гадюки.

Ярвис все понял. Именно он научил меня всему, что я знал о змеях и их повадках. Он же поведал мне о том, что змеиный укус, не опасный для большинства людей, для кого-то может оказаться смертельным. Понятное дело, что Рагнара надо было раздеть: ни одна змея не прокусит кожаные штаны и кожаную куртку.

Мы молча ждали Эгберта, каждый про себя размышлял об обстоятельствах смерти Рагнара. Ярвис больше не делился со мной своими мыслями. Да, он по-прежнему помогал мне, но я утратил его доверие.

Эгберт вернулся с зажженным факелом, и в его свете я увидел доску, которая свешивалась в колодец на куске веревки.

– Это единственный способ спуститься на дно и вновь подняться, – прокомментировал Эгберт. – До того, как колодец пересох, тут висело ведро.

Я бросил факел в колодец. Вращаясь вокруг своей оси, он летел, рассекая воздух, пока не достиг дна, находившегося на глубине шести человеческих ростов. Пламя шипело, встречая на пути влажные камни, и отбрасывало тень на неровности скругленной стены. На дне извивались крошечные плоские тельца. Содрогнувшись, я отпрянул.

– Неужели змеи способны так долго прожить без еды? – удивился я.

– Похоже на то, – ответил Ярвис. – В природе много непостижимых тайн.

Мы помогли Эгберту закрыть люк, все трое поднялись по лестнице и прошли через помещение с рядом каморок для пленников.

– Чем-то еще могу быть полезен, господа?

Выражение лица Эгберта было растерянным и мрачным.

– Нет, но спасибо тебе за помощь. – Ярвис протянул ему серебряную монетку. – Возможно, чуть позже мы еще обратимся к тебе. Осмелюсь заверить, что ты от этого только выгадаешь.

Мы стояли рядом с длинным строением и смотрели, как Эгберт, заметно повеселев, удаляется между постройками на территории епископства.

– Напарник Эгберта – Эльдфрик, несомненно, был шпионом короля Осберта, – сказал Ярвис. – Только он ли заставил Рагнара Лодброка раздеться и сбросил на него змей? И как Элла должен был поступить с телом?

Недоверие Ярвиса помешало мне рассказать ему о событиях, происходивших на пустоши ранее. Теперь я был готов исправить это. Мое объяснение длилось довольно долго.

– Когда Ивар Бескостный окружил саксов у лагеря, – заканчивал я повествование, – он потребовал доставить ему тело отца. Элла, наверное, очень удивился, услышав такую просьбу, ибо полагал, что Рагнар Лодброк вполне благополучно живет под роскошным домашним арестом. Однако решил не показывать своего удивления, а передать Рагнара сыновьям в целости и сохранности, после чего у северян не будет повода грабить его королевство.

– Почему сыновья Лодброка решили, что их отец мертв? – спросил Ярвис.

– Они получили такое известие от Осберта тремя месяцами ранее, когда находились у короля Эдмунда в Восточной Англии.

– Значит, от Осберта, – продолжил мой ответ Ярвис, – который зимой был смещен витаном и надеялся, что мстительные северяне устранят его соперника.

Мы молча шли через королевские сады и площади. Ярвис долго размышлял над ситуацией.

– Прекрасно, – сказал он наконец. – Я обещаю ненавязчиво выяснить что-нибудь у обитателей епископства. Ты попробуешь получить дополнительные сведения от твоих новых друзей. Возможно, сообща нам удастся спасти Нортумбрию от междоусобной войны и иноземного вторжения.

Мои личные мотивы разобраться в убийстве Рагнара были менее очевидными, чем мотивы Ярвиса. Я не осмелился посмотреть в глаза моему старому наставнику и ограничился кивком, а ком у меня в животе вырос еще на полдюйма в обхвате.

– А после того как это будет сделано, – закончил он свою речь, – надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся.

У ворот я неуклюже попрощался с Ярвисом и отправился на площадь перед церковью, где рыбаки продавали свой улов, а женщины зажимали носы от неприятного запаха. Купцы удовлетворенно похлопывали по набитым кошелькам, потаскухи из переулков заманивали клиентов. Торговцы шерстью наперебой кричали, стараясь продать последние мотки пряжи, ткачихи придирчиво рассматривали качество ниток. Дети шумно бегали вокруг длинных столов, выставленных горожанами для празднования Дня Всех Святых. Женщины и девушки украшали столы веточками ольхи, а мужчины выносили на огромных блюдах колбасу и свежеиспеченные пшеничные хлеба. Соблазнительные ароматы еды смешивались с вонью городской грязи.