Варя подтягивала:

Пусть кругом говорят,

Что люблю всех подряд.

Я тебя, так и знай,

Не люби-и-ила.

Потом мы завывали вместе:

Не надейся, не жди:

Все давно позади;

И не думай, что что-то жалею.

Мне давно все равно,

Мне хмельное вино

Как-то ближе, чем ты, и роднее.

Пить я пила, но к сигарете не возвращалась. Более того: вскоре после развода с Захаром взяла административный день в институте и съездила в областной центр. Весь день ходила по всяким высшим учебным заведениям, и прикидывала, куда бы направить стопы. Остановилась на одном педагогическом: там обучали заочно, предоставляли общежитие, и вступительные экзамены нужно было сдавать только по двум предметам. В приемной комиссии мне объяснили, что набор на это год закончен, но меня это не должно огорчать, так как в следующем году я тоже не поступлю, равно как и в послеследующем.

– Почему же? – наивно спросила я.

– Во-первых, на заочное поступают люди со льготами: те, которые проживают в сельской местности, те, которые закончили педагогические училища. У вас что-нибудь такое есть?

– Нет.

– Потом, есть приоритет для тех, кто отучился год на подготовительном отделении. Вы не учились. Далее. Можно учиться на платной основе. Вы будете учиться за деньги?

– Исключено.

– Вот. И потом, не смотрите, что на стенде написано о предоставлении общежития. Оно переполнено, и мест для иногородних нет абсолютно. Мы в этом плане ничем не можем помочь студентам. Они эту проблему решают сами.

– Но вообще-то поступить бесплатно теоретически возможно?

– Возможно. Если вы наберете максимальное количество баллов: это тридцать или, на худой конец, двадцать девять, и если останутся места, на которые не претендуют льготники.

– Хорошо. Тогда я хочу учиться на подготовительном отделении.

Мне посоветовали пройти в кабинет 312.

Он был заперт, и я прождала около часа, так как в соседних кабинетах меня заверили, что Ирина Родионовна – заведующая подготовительным отделением – должна вот-вот быть. В конце концов она появилась: очень худая, нервозная женщина с короткой стрижкой и огромными золотыми клипсами. Они как-то выбивались из строгого стиля, на который претендовал ее темный жаккардовый костюм.

– Вы ко мне? – недоуменно спросила она.

– К вам.

– Пройдемте.

Мы прошли в кабинет.

– Я хотела бы учиться на подготовительном отделении.

– Один миллион.

– За что?

– Чтобы поступить на подготовительное отделение вне конкурса.

– Сюда конкурс?

– А как же! Те же экзамены, только объем спрашиваемого поменьше. И проходят в форме собеседования.

– И платить не надо?

– Нет.

– Тогда я хочу пройти собеседование.

– Оно состоится через две недели.

– Я согласна.

– Заполните анкеты. Вы на какую специальность поступать хотите?

– Наверное, на дошкольную психологию и педагогику…

– Почему вдруг?

– Вообще-то я хочу стать учителем литературы и русского языка, но я картавлю: р-р-р-р…

– Да, – Ирина Родионовна вдруг с интересом посмотрела на меня, – картавите. Но, знаете, – улыбнулась она, – некоторые по нескольку букв не выговаривают, а учатся у нас на этой специальности. Так что пишите в анкете: учитель русского языка и литературы.

Я написала и продолжила заполнять пустые графы. Споткнулась на графе «иностранный язык». Я окончила школу давно и учила там немецкий. Учила так, что ни писать, ни разговаривать на немецком не умела, да и не помнила его вообще. «Мутер», «фатер», «ихь бин» и «думмеркоф» – это все, что я знала. Да – и еще «хенде хох». Моя рука на какое-то время зависла, потом качнулась вправо, и я написала: английский.

Ирина Родионовна взяла у меня анкету, сверила ее с табелем.

– А почему английский?

– А мне все равно что заново учить. Хоть китайский. Так что выучу английский.

– Ну-ну, – покачала головой Ирина Родионовна. – Встретимся через две недели.

На собеседование я поехала с Костиком.

Когда Костик узнал о моем желании получить высшее образование, он предложил мне поступить в единственный в нашем городе институт (в котором я, кстати, и работала) и предложил свою помощь в учебе.

– Я учиться за тебя буду, и ты станешь отличницей, – сказал он мне.

Но я не согласилась и сделала свой выбор.

Костик, хоть и не одобрял его, так как не верил в положительный исход моего мероприятия, все же помогал чем мог.

Так, он получил стипендию, и мы поехали на собеседование. Я прихватила папку со своими стихами и отрывки знаний, которые успела понапихать в свою голову за две недели.

Перед началом собеседования мы с Костиком зашли в кафе, и я попросила его заказать мне стакан вина. Выпила.

Собеседование проходило в огромном зале, там была куча народу. У противоположной от входа стены стояло три стола, за каждым сидело по человеку. За одним столом спрашивали русский язык устно, за другим – письменно, а за третьим велся опрос по русской литературе.

Я успешно преодолела первый и второй стол, а когда подошла к третьему, то услышала несвязный лепет опрашиваемой передо мной девчушки. Когда она встала со стула и я уселась на него, строгая женщина напротив с прекрасным белым лицом без всякого намека на косметику, с биркой на груди «Светлана Лазаревна Петрова» устало поглядела на меня и грустно спросила:

– Ну, а вы мне что расскажете?

– Я могу рассказать вам о моем любимом поэте! – предложила я, беря инициативу на себя.

– Вот как? – устало улыбнулась она. – И кто же ваш любимый поэт?

– Михаил Юрьевич Лермонтов.

– Что ж, рассказывайте, – она кивнула и откинулась на спинку стула.

И я стала рассказывать все, что знала о его биографии и творчестве. Я не соврала: он действительно был мой любимый поэт. Я очень много знала из него наизусть и обильно сыпала цитатами. Светлана Лазаревна все с бо́льшим интересом слушала меня, и я заметила, что с других столов тоже вольно-невольно прислушиваются ко мне. Не дошла я еще и до половины того, что хотела рассказать, как Лазаревна прервала меня:

– Ваше любимое стихотворение наизусть расскажите, пожалуйста.

И я вдохновенно начала:

Я не унижусь пред тобою;

Ни твой привет, ни твой укор

Не властны над моей душою.

Знай: мы чужие с этих пор…

Когда закончила, глаза Светланы Лазаревны игриво сверкнули:

– А кому он это стихотворение написал, вы знаете?

– Наталье Федоровне Ивановой.

Все!

На фоне остальных я казалась гигантом мысли!

– А почему вы хотите учиться на филолога? – вдруг задала дежурный вопрос Петрова.

Честно сказать, я ждала этого «вдруг», и, немножко