повторила она вопрос Игорька во время прогулки.

– С чего мне быть злой? Тем более к тебе, если ты мне ничего плохого не сделала?

– А если бы я вам сделала плохо?

– Я простила бы. Вот если бы ты сделала плохо моему близкому человеку – не знаю. Пожалуй, тогда я бы стала желать тебе плохого. Но если ты мне лично причинишь обиду – я тебя прощу.

– А я никогда никого не прощу!

Уткнулась лицом в подушку. «Чем помочь? Ничем». Заревела во весь голос, затыкая себе рот. «Господи, Господи! Господи! НЕ МНЕ, Господи!.. Я поняла, Я НЕДОСТОЙНА! Не мне, но – им! Ну, помоги же им, пожалуйста, Господи! Ты же все видишь… Я бессильна!»

Выревелась. Долго смотрела в потолок.

В детстве я боялась умереть. Мне представлялось, что вот я умерла, и меня никогда-никогда-никогда больше не будет. Я начинала ночью плакать, мне не хватало воздуха. Прибегали мама и папа, утешали меня:

– Ты будешь жить долго, так долго, что тебе надоест, – говорили они.

Но этого было мало. Мне нужно было что-то знать, что-то такое… какое-то чудесное слово, которое побеждает страх.

Но я не знала. А мои родители забыли.

Это слово – БОГ.

ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ВО МНЕ. Тогда, может быть, кто-нибудь из тех, кто окружает меня, скажет: «Я хочу быть таким же человеком». И только таким способом можно что-то изменить. Бороться со злом надо, начиная с себя. В своем сердце надо поселять Бога. Я наконец-то поняла фразу, которую запомнила, когда в череде чтения без разбора осилила «Братьев Карамазовых»: «…дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». Сердце человека должно быть на стороне Бога. И бороться надо несмотря ни на что; и даже тогда, когда кажется, что ты повержен, и нет никакой надежды, и храм разрушен до основания. И в этой борьбе – жизнь. Такая жизнь, что умереть не страшно.

– Я буду бороться! Буду! – крикнула я в темноту и… успокоилась.

После Нового, 2001 года поняла, что беременна. Владислав встретил эту новость удивленно.

«Рожай, – сказал он. – Если сын, то назовем, как моего отца». Ирония судьбы: отца мужа звали так же, как мою первую любовь.

Начался жуткий токсикоз. В этот раз я забеспокоилась сразу и прибежала в поликлинику. Оттуда мне дали направление в больницу на сохранение. Ставили капельницы, делали уколы. Жутко хотелось много мяса, но я стеснялась сказать об этом Владиславу.

Не понимая до конца, что происходит, ждала, когда же мне скажут: «Ничего не получилось, ребенка не сохранить…» В то же время сжималась внутренне, когда мне это приходило на ум, и ужасалась. Я вспоминала все выкуренные мною сигареты, весь выпитый до беременности алкоголь и плакала от страха, что все это скажется на здоровье ребенка. Но когда мне и приходили на ум все возможные уродства моего дитя, я клялась, что всегда буду любить его и никогда не брошу.

Любые взгляды мужчин, кроме Владислава, в мою сторону казались мне грязными и пачкающими моего ребенка.

Читала я, что дети с момента зарождения все понимают. Думаю, это так. Я просила прощения у зародившегося во мне человека, просила его бороться и выжить.

Лежала в больницах трижды. Сначала в желтой «истребительной» вместе с абортницами. Там мне поставили диагноз «замершая беременность» под вопросом. Следующие два раза – в отделении патологии роддома. Счастье было, когда меня тошнило: это означало, что ребенок живет.

На седьмом месяце удачно сдала сессию.

Владислав купил квартиру, из интерната я уволилась. Аркаша, сын Владислава, стал жить с нами.

Семейная жизнь никогда не бывает безоблачной, и каждый человек несет такой крест, какой может понести…

На исходе лета 2001 года меня привезли рожать в роддом. Потуги были долгими и изнуряющими. Утром две медсестры, дежурившие около меня, ушли пить чай. В этот момент я почувствовала, что должна родить. Часто женщины боятся рожать, боятся боли… Нет. Я боялась за НЕГО.

Крикнув медсестричкам и собрав последние силы, я тужилась, подставив руки так, чтобы только не уронить, не повредить ребенка.

Медсестры услыхали, прибежали и помогли.

Говорят, новорожденные дети красные, сморщенные, страшные и гримасничают…

Мне дали моего мальчика: здорового, прекрасного цвета, с чистыми, распахнутыми голубыми глазами. Он посмотрел на меня и УЛЫБНУЛСЯ.

– Прощена! Прощена! Прощена! – сказала я и заплакала.

Послесловие

Родине

Поруганная, исплеванная,

До нищеты доведенная,

Терновый венец принявшая,

Убитая – но не пропавшая,

Мы ждем твоего Восстания

Под именем Бога Вечного;

Прими от детей покаяние,

И возроди человечное.

Примечания

1

Есть, однако, мнения иные. Например: «Сокращение числа рождений и рост числа смертей в начале 90-х годов привели к тому, что число смертей стало больше числа рождений и естественный прирост населения впервые за послевоенные годы сменился его естественной убылью (появился „русский крест“). Естественная убыль населения – вещь крайне нежелательная, но списывать ее на „катастрофу“ 90-х годов нет никаких оснований» (А. Вишневский, директор Института демографии НИУ-ВШЭ. Были ли 90-е демографической катастрофой для России? https://thequestion.ru/questions/41951/byli-li-90-e-demograficheskoi-katastrofoi-dlya-rossii).

2

И. А. Гундаров, канд. философ. наук, д-р мед. наук, проф. НИИ общественного здоровья и управления здравоохранением Московской медицинской академии им. И. М. Сеченова. Статья «Духовное неблагополучие и демографическая катастрофа». Здесь и далее цитаты из этой статьи. http://ricolor.org/rus/zn/tz/demograf_nabat/4/.

3

Перевранная песня «Взгляд с экрана» группы «Наутилус Помпилиус».

4

Песня «Странные танцы» группы «Технология».

5

Песня «Зараза» Л. Милявской и С. Цекало (кабаре-дуэт «Академия»).

6

Песня «Опиум для никого» группы «Агата Кристи»