– Он полностью в курсе, – успокоил полковника Евгений. – Ну, слушай…

Просидели они еще два часа, наливаясь пивом и разговаривая. Миронов ничего не стал утаивать, кроме своей службы в СОБ и той операции по перевозке чилийца. Незачем Фролову было об этом знать.

Наконец, словно подводя итог, Сашка хлопнул ладонью по столу.

– Поговорили – будет! Тупикова я знаю, но сам им не занимался. Посоветуюсь с компетентными людьми, поспрашиваю как да что. Завтра встретимся здесь же, часиков в двенадцать. Идет?

– Вполне, – согласился Миронов.

На том и расстались. Полковник вернулся в свое управление, которое, кстати, находилось неподалеку от парка, а Евгений с Мишкой отправились бродить по городу. Домой возвращаться не хотелось, погода стояла чудесная, и Миронов позвонил матери, сообщив, что дела их задерживают и к обеду они не успевают. Решили, что перекусят в каком-нибудь кафе, благо их развелось в городе много. Не так, как в Москве или на Кавказском побережье Черного моря, но тоже в изобилии.

Стоял сентябрь, и этот город по красоте, наверное, не уступал какому-нибудь занюханному Парижу. Вот, правда, машин стало многовато. Плотность почти как в столице. Но тут улицы были несравнимы с московскими по ширине и качеству покрытия, и оставалось только жалеть местных автовладельцев. Впрочем, их, казалось, такие проблемы, как пробки и разбитое дорожное полотно, ничуть не беспокоили и тревожных звуков клаксонов практически не раздавалось. Не то что, к примеру, в Ростове-на-Дону. Там стоит лишь чуть зазеваться, как тут же за спиной возникает разъяренный хор сигналов. Евгений пару раз бывал в том городе и поражался: что это они все такие нервные?

В Ставрополе дошло до того, что на центральной площади с неснесенным памятником вождю мирового пролетариата устроили платную автостоянку. Миронову показалось это правильным. При таком засилье транспорта, когда машину приткнуть практически негде, огромное пространство пустует. Раньше здесь хоть по «красным» дням проходили демонстрации, подвыпивший народ размахивал флагами и транспарантами, кричал «Ура!» в ответ на патриотические призывы диктора, а с трибуны у ног каменного и бессмертного людям приветливо махали вожди местного разлива. А сейчас (то есть до организации автостоянки) катались на роликовых коньках и скейтбордах немногочисленные мальчишки и девчонки, да бродили полусонные голуби.

Цены в кафе, которое они облюбовали, не уступали, честно сказать, московским, а кое в чем и превосходили. Бывший командир и бывший подчиненный все же решили обосноваться здесь. Что они, нищие, что ли? Но потом пожалели о своем решении. Официанты совсем не спешили выполнить заказ, а то, что они наконец принесли, оказалось «условно съедобным». Водка – и та была теплой.

В общем, ругаясь про себя, вышли на улицу и сели на лавочку в скверике – покурить.

– Черт знает что! – возмущался Штефырца. – Если у меня в кафе хоть раз бы такое случилось – повыгонял бы виноватых на фиг! И безо всякого выходного пособия. А тут, кажется, это в порядке вещей! Ну не безобразие ли?

И заметив выражение лица Миронова, добавил:

– Но город у вас красивый! Душа отдыхает!

– У нас? – с нажимом переспросил Евгений. А про себя подумал, что родной город стал ему и вправду чужим. Так, один из многих в России. Если бы тут не жила мама, он вообще не стал бы приезжать сюда. Махнули бы с Наташкой поездом или самолетом прямо до Адлера, не заезжая в Ставрополь.

Лавочка стояла в тени большой липы и им, несмотря на жару, было вполне комфортно. Вот и еще один любитель пеших прогулок приблизился и уселся на другом конце скамейки, даже не спросив, ради соблюдения приличий, позволения. Это был крепкий мужчина с какими-то резкими, словно высеченными в камне, чертами лица и широкими плечами. Прямо находка для женщины.

Если бы не глаза. Глаза у него были, как у больного чем-то серьезным человека. И тоска во взгляде чувствовалась. Короче сказать, снаружи он был кремень. Но внутри…

Одет человек был несколько не по погоде: в легкую замшевую курточку, на голове замшевая кепочка. Синие джинсы – знак времени и тяжелые ботинки. Не походил он на праздношатающегося горожанина.

Миронов и Штефырца спокойно курили, не обращая на соседа внимания, и Евгений уже искал взглядом урну, в которую можно было бы отправить окурок, как вдруг мужчина негромко, но так, чтобы они слышали, сказал:

– Ехали бы вы отсюда, граждане!

Оба бывших «собовца» удивленно повернули к нему головы.

– Это с какой стати? – поинтересовался Мишка.

– Не рады вам здесь, – коротко ответил незнакомец.

Миронов откинулся на спинку скамейки, оперся о нее раскинутыми в стороны локтями, спросил развязным тоном:

– Объяснись, дорогой! Кто это нам не рад и почему? Разве мы кому-то мешаем? Сидим вот, курим, разговариваем. Что случилось? Почему такие угрозы?

– Это не угроза, а предупреждение, – поправил мужчина. – Нечего вам в этом городе делать. Уезжайте!

– И что будет, если мы не послушаемся? – все таким же тоном вопросил Евгений.

– Плохо будет, – пообещал мужчина. – Так плохо, что вы сильно пожалеете!

– Ух ты! – воскликнул Миронов и толкнул Штефырцу в плечо. – Слышал, он нам все-таки угрожает!

– Конечно, слышал, – кивнул Мишка и вдруг мгновенно оказался перед незнакомцем. Колено его наступило тому на промежность, а пальцы стиснули горло. Когда надо было, Штефырца мог быть очень сильным.

Мужчина попытался дернуться, сбросить руку Мишки со своей шеи, но добился лишь того, что от резкого тычка в предплечье его правая рука оказалась парализована, а железные пальцы еще сильнее сжали кадык.

Миронов быстро огляделся по сторонам. Аллея в этот обеденный час была совершенно пуста. Ни одного человека не было на немногочисленных лавочках вдоль нее. И куда они все подевались? Идеальные условия для допроса среди белого дня почти в центре города. Как специально! Он подвинулся ближе к незнакомцу и Мишке.

– Вот теперь, надеюсь, мы можем и поговорить. Только не советую суетиться или выхватывать оружие. Мы действуем очень быстро. Останешься сидеть здесь с сердечным приступом. Ни один врач не откачает. Все понятно? Мишка, отпусти его горло немного, а то он и говорить не сможет.

А сам тем временем быстро ощупал курточку, удовлетворенно кивнул, достав «макаров» и какое-то удостоверение. Пистолет сунул в задний карман своих джинсов, потом раскрыл красную книжечку с гербом на обложке.

– Та-ак, что же мы тут имеем? Ага, оперативный отдел, капитан Мурашов Вячеслав Васильевич. Я-то думал, бандюган какой-нибудь, а тут целый капитан… И кто тебя, капитан, навел на нас? Кто послал предупреждать-угрожать? Миш, ослабь пальцы, задыхается ведь человек.

Мурашов закашлялся, сплюнул и потянул из кармана курточки носовой платок, чтобы стереть слюну с подбородка. Миронов напряженно следил за каждым его движением, готовый в любое мгновение пресечь попытку освободиться. Но капитан, видимо, понял, что проиграл, и попыток таких не делал. Тем более что теперь мог дышать свободно.