– Вы уж тут не сильно гуляйте, сынок. Соседи все видят.

А Евгений потом долго кряхтел, в смущении потирая шею, и старался не смотреть на Штефырцу, которого откровенно веселила создавшаяся ситуация. Наконец не выдержал и рявкнул:

– Ну, чего лыбишься?

Мишкина улыбка стала еще шире и он сказал:

– Я вот думаю, командир, а действительно, не заказать ли нам баб по телефону?

И еле увернулся от пущенной в него подушки.

– Я тебе дам баб! Ишь, разгулялся…

А потом уже обычным голосом Миронов добавил:

– Но вот выпить не мешает. У тебя коньяк только во фляжке был?

– Обижаешь, командир! Есть еще «Белый аист» – две бутылки. Зря, что ли, я сумку из самой Ткуацунды тащил?

– А зачем в Абхазии тираспольский коньяк? – удивился Миронов.

– Э, чего там только нет! – сказал Мишка, копаясь в своей сумке.

И вечер они провели достойно. Сидели за кухонным столиком, слегка выпивали и вспоминали былые времена. Не без скрытой мысли случайно вспомнить что-то важное, связанное с той операцией, что так отзывалось сейчас, много лет спустя.

На ночь двери и окна заперли накрепко, но дежурство решили не организовывать. Какое нападение, они что, на вражеской территории? Хотя пистолеты под подушки положили. И спокойно проспали всю ночь, никто их не потревожил.

Умылись, позавтракали. Поскольку вчера не особенно и выпивали (только Мурашову подливали), головы были свежие.

После завтрака не спеша перекурили, сидя на крылечке и любуясь небольшим садиком, что был при доме. Яблони в нем росли какие-то особенные, плоды у них были темно-красными как снаружи, так и изнутри. Евгений помнил, что в детстве мать называла такой сорт «китаянкой», и есть яблоки полагалось с солью, потому что кислые они были до невозможности.

– Ну что, – сказал Евгений, – пора, пожалуй, звонить нашему бравому капитану.

– Домой или на службу? – уточнил Штефырца.

– Час ранний, домой, наверное.

Миронов нашел в блокноте номер домашнего телефона Мурашова, набрал его. После серии гудков трубку подняли и раздался напряженный женский голос:

– Вас внимательно слушают!

Несколько ошарашенный таким ответом, Евгений на секунду замялся, и голос повторил вновь:

– Вас внимательно слушают! Говорите!

Миронов справился с собой:

– Доброе утро! Простите, нельзя ли услышать Вячеслава Васильевича?

– В данный момент – нет! – отрезал голос.

– А почему, простите? – осмелился задать вопрос Евгений.

– Потому что ваш любезный Вячеслав Васильевич вчера нажрался, как свинья, и сейчас еще не проснулся. Попробуйте перезвонить часа через полтора.

На другом конце провода бросили трубку.

– Н-да, судя по всему, супруга у нашего капитана – не сахар, – констатировал Мишка, прижимавшийся во время разговора ухом к тыльной стороне трубки.

– Откуда мы знаем, может, он вчера буйствовал во хмелю, – рассудительно сказал Миронов. – Ладно, попробуем звякнуть через полтора часа.

Но через полтора часа тот же злобный женский голос сообщил им, что Мурашова срочно вызвали на службу и он уехал туда.

– Вот «железный Феликс»! – восхитился Штефырца. – С бодуна – не с бодуна, а партия, то есть начальство, сказало: «Надо!», Мурашов ответил: «Есть!»

– И с опухшей мордой понесся на службу, – добавил Миронов. – Ох, и нагорит ему за такой внешний вид!

– Откуда ты знаешь? – не согласился Мишка. – Может, у них там сейчас порядки либеральные и толерантные, не то что во времена Советского Союза. Или средство секретное имеется – против похмелья. Таблетку проглотил или пузырек выпил – и, как огурчик, сколько бы вчера на грудь ни принимал.

– Фантазии это все, скополамин из Стругацких. Нет таких лекарств, чтобы действовали мгновенно.

– А никто и не говорит о мгновенности. Пока до работы доедет, оно и сработает, рассосется в организме.

– Вот интересно, доехал ли он уже до работы? Дадим ему еще полчаса на посещение начальства и звякнем на служебный телефон.

Но и через полчаса капитана найти не удалось. Только спустя некоторое время отозвался сотовый.

– Приходите на лавочку! – буркнул Мурашов и отключился.

Миронов посмотрел на часы. До встречи с Фроловым оставалось достаточно времени, чтобы перед этим переговорить с капитаном.

– Все, Мишка, по коням!

И они поскакали. То есть выбежали на улицу и стали ловить такси или частника. Бежать по Кавалерийской после вчерашнего обстрела что-то не хотелось.

Капитан уже ждал, сидя на той же скамейке, нервно курил, часто затягиваясь. Вопреки ожиданиям лицо у него совсем не было опухшим. Видно, прав был Штефырца в своем предположении: появилось в арсенале действенное средство от похмелья.

Они сели по бокам Мурашова, тот покосился, но возражать не стал.

– Любезнейший! – начал Миронов. – А кто это по нам вчера стрельбу устроил? Уж не ваши ли собратья? Что же так неумело? Попасть как следует не могли…

– Мои, – кивнул капитан. – Это те двое, которые вместе со мной следили за вами. Я их отправил докладывать, а сам пошел вас пугать. Они вернулись, меня не нашли и кинулись искать по городу. Телефон я отключил, дозвониться они не могли. Потом случайно увидели вас, «сели на хвост», обогнали на такси и устроили засаду. В вас они не стреляли, только имитировали попытку покушения. Сами решили припугнуть, не дожидаясь меня.

– Дураки! – зло сплюнул Штефырца. – У вас что, все там такие «инициативные»? Так можешь им напомнить старую мудрость: «Инициатива – наказуема!» В следующий раз они так легко не отделаются…

– Ладно, с этим разобрались, – подвел черту Миронов. – Есть новости?

– Кое-какие. Один из телохранителей Тупикова проболтался, что его шеф завтра встречается с каким-то важным иностранцем. Телохранитель случайно подслушал часть телефонного разговора. И при этом упоминались ваши фамилии.

– Что это тебе бодигард кинулся докладывать? – с подозрением спросил Мишка.

– Да мы с ним давние приятели, даже какие-то дальние родственники. Он знает, что его шеф поручил мне вас, вот и решил доброе дело совершить. А вдруг я чем отблагодарю?

– Отблагодарил? – как бы между прочим спросил Евгений.

– Так обошлось, он мне еще и должен.

– Держи, ему передашь, пусть дальше слушает, – протянул Миронов тоненькую пачку пятитысячных купюр. – Он-то не из любви к искусству работает.

Мурашов деньги взял, но так посмотрел на них, что Евгений усомнился: дойдут ли эти пятитысячные до телохранителя Тупикова?