Если шотландец смеется, то делает это от души. В ответ на мрачную шутку доктора Гилкрист откинулся на стуле и разразился громким хохотом. Оставлять свой смех без комментариев также не в характере шотландцев.

– Да, мертвеца таскает взад-вперед его собственная сестра! Господи, я об этом даже не подумал!

– Вы правы, – кивнул Бридон, – следующий ход сделали Хемертоны. Винсент Хемертон увез тело на своей машине прямо под носом у полиции, хотя перед этим сам вызвал полицейских, очевидно, желая доказать, что никакого трупа не было. В среду утром он вернул тело на место, восстановив все в прежнем виде, хотя и не совсем точно. В результате возникли разговоры о Макуильяме и его необычайном даре. Когда вызвали доктора Маклохлина, трупу было уже пять недель, но он выглядел так, словно смерть наступила несколько часов назад. Неудивительно, что Винсенту Хемертону пришла в голову та же мысль, что и Вишоу: тело нужно спрятать в леднике. Именно там оно и пролежало с понедельника по среду. Доктор, вы умеете скрывать свои эмоции, но вчера вечером выдали себя с головой, когда я спросил про замораживание трупа. Прежде мне и в голову не приходило, что вы нашли тело в леднике.

– Мне интересно, – вмешалась Анджела, – а что об этом думали Хемертоны? Ясно, что разговоры про ясновидение велись лишь для отвода глаз. Неужели они действительно верили, будто Колин потерял память?

– Не исключено, – ответил ее муж. – Для Хемертона, как и для Дональда Ривера, здесь не было никакой загадки. Если мы избавимся от чемоданов и пальто, они и дальше будут пребывать в полной уверенности, что Колин отправился в морской круиз, но по дороге вернулся с Мадейры, неожиданно сошел с ума и бродил в окрестностях Дорна, пока не умер от переохлаждения.

– Мистер Бридон, – вдруг произнес майор, – должен признаться, что я был неправ. Говоря по совести, я все это время считал, что вы заходите не с того конца. Однако правда оказалась на вашей стороне. Вопрос с самого начала был в том, что случилось с этим треклятым багажом. Вы знали, что дело нечисто, но не теряли головы и не гонялись за химерами. Я рад, что Компания прислала сюда именно вас. Теперь я буду спать спокойно.

– Очень любезно с вашей стороны, майор. Хотя гордиться тут особо нечем. Мне следовало сразу догадаться, что тело с понедельника по среду хранилось в леднике, тогда можно было бы легко распутать все остальное. Меня сбило с толку вмешательство доктора, кстати, попросите его рассказать о своих подвигах, майор. Я начинаю думать, что гораздо легче иметь дело с закоренелыми лжецами, чем с человеком, который постоянно говорит правду.

– А мне жаль бедного мистера Кастерса Райта, – промолвила Анджела. – Мы ему так ничего и не сказали.

– Кастерс Райт? – воскликнула миссис Уочоуп. – Он давно уехал в Уилтшир.

– Ладно, – продолжил Бридон, – теперь нам остается выяснить, как со всем этим поступить. Мы можем просто молчать, рассказать всю правду или сообщить только часть правды, а остальное оставить на усмотрение Хемертонов. Лично я не хотел бы упоминать о Хемертонах, ведь тогда все начнут думать, будто я воспользовался личным письмом мистера Ривера, хотя на самом деле оно было для меня совершенно бесполезно. Вопрос в том, нужно ли вообще предавать гласности это дело. Я хочу услышать ваше мнение, в отличие от меня вы знаете местные нравы.

– Хорошо, что вы подняли данную тему, мистер Бридон, – произнес доктор. – Я как раз думал об этом, пока вы говорили. Я за то, чтобы сохранить все в тайне. Наверное, вы сочтете, что я забочусь о собственной репутации, поскольку сам по уши замешан в этом деле. Но, хотите верьте, хотите нет, я больше беспокоюсь о том человеке, который сейчас сидит в тюрьме и на чьей совести эта история. Если мы выложим полиции правду, его это сломает. Но, как бы мы к нему не относились, я не понимаю, зачем нам это делать.

– Потому что он убийца, – объяснил Генри Ривер.

– Майор, давайте не будем разбрасываться словами и клеить ярлыки. Никто не спорит, Вишоу мог бы спасти молодого человека, если бы хотел. Но – простите, если задеваю ваши родственные чувства, – я сильно сомневаюсь, что бедного Колина вообще следовало спасать. Он был плохо приспособлен к жизни, и вам это хорошо известно. В нем всегда было нечто болезненное, надломленное, какой-то изъян, тяготевший над ним словно проклятие. Он нигде не мог быть счастлив, ни в семье, ни в обществе. Вероятно, психологи могли бы в нем что-то изменить, но этим надо было заниматься много лет назад. В последние пару лет Колин пристрастился к выпивке, а с его характером избавиться от такой привычки практически невозможно. Все шло к тому, что рано или поздно он угробит себя. Жизнь катилась под откос, и я думаю, что такой быстрый и безболезненный конец для него гораздо лучший выход, чем позорная смерть опустившегося пьянчуги.

– Вот только Вишоу было на это наплевать, – заметил майор.

– Я как раз перехожу к Вишоу. Не скажу, что он вел себя нормально, однако для этого имеется веская причина – временный срыв, вызванный смертью сына. Если Вишоу с этим справится, то с ним все будет в порядке. У него есть свое место в этом мире, что ни говори, он замечательный садовник. Мы знаем, что он поступил скверно, нарушил закон, но его никак нельзя назвать «преступным элементом». Дайте Вишоу шанс, и он снова станет тем, кем был. Накажите его по всей строгости закона, и он превратится во врага общества.

Слушая доктора, майор Ривер все больше хмурил брови.

– Этот человек – убийца, – заявил он. – Какая разница, был Колин больным или здоровым? Вишоу его убил, и точка. Я бы еще мог понять, если бы Вишоу набросился на Колина с кулаками, избил в кровь и все такое, это дело обычное. Кто из нас не терял голову от ярости? Сгоряча можно наломать дров. Но он проделал все обдуманно и хладнокровно. Господи, вы только представьте, как Вишоу идет домой и читает свою Библию, пока бедный Колин умирает у него за дверью! Нет, так не пойдет – этот мерзавец не заслуживает снисхождения! Дай им волю, и они начнут устраивать вендетты по всей стране, как на Корсике. Кстати, Вишоу родился и вырос здесь, в поместье. Каждый пенни, который он заработал, выплачен нашей семьей. Даже дом, где он живет, принадлежит нам, без нас у него не было бы крыши над головой. И как после этого можно оправдать человека, который оставил умирать сына Дональда Ривера на своем дверном коврике? Все общество полетит к черту, если мы не сможем доверять своим людям в трудную минуту. Это не просто убийство, а бунт! Необходимо наказать Вишоу в пример другим!

В разговор вступил Гилкрикст, было ясно, что дискуссия затронула его профессиональные чувства:

– Прошу прощения, майор Генри, но если я правильно понял, вы хотите выдвинуть против Вишоу официальные обвинения, а значит, и рассматривать их надо юридически. Ни в Шотладнии, ни в Англии нет закона, который предусматривает наказание за то, что один человек позволил другому умереть. Как справедливо заметил мистер Бридон, Вишоу мог намеренно напоить молодого джентльмена, что привело к его временной недееспособности. Но на сей счет у нас нет никаких улик. Если Вишоу подтвердит свою невиновность под присягой, мы ничего не сможем доказать. А если и сможем, то весьма сомнительно, что суд усмотрит в этом какое-то правонарушение. Никто не утверждает, будто причиной смерти стал именно алкоголь. Напротив, известно, что смерть наступила в результате переохлаждения, и Вишоу мог бы предотвратить ее, например, перенеся мистера Ривера в кухню. Конечно, мы все согласны с тем, что этого требовало естественное человеколюбие. Однако нарушение моральных принципов трудно перевести на язык закона. Если бы Вишоу был проводником поезда или каким-то другим служащим в общественных местах, суд мог бы обвинить его в преступной халатности и потребовать соответствующего наказания. Но в обязанности садовника не входит следить за тем, чтобы сын его работодателя спал в тепле. Поймите, я не защищаю Вишоу. А хочу лишь сказать, что вы не сможете привлечь его к суду, поскольку с точки зрения закона его не в чем обвинить. По крайней мере, я бы не взялся за подобное дело.