— Я сам виноват, — поспешно заявил Родри, — утром я упал с коня.

Ап Тевдр бросил на младшего брата пронзительный взгляд.

— Ты последний раз падал с коня в три года! — заметил он, но не стал развивать тему и с улыбкой повернулся к Хельвен. — Моя леди, давайте побыстрее совершим обмен. У меня нет желания задерживаться здесь, и я уверен, вы тоже торопитесь доставить своего деда в обстановку тепла и заботы.

Хельвен сухо кивнула, не в силах что-либо сказать. Она понимала, что стоит только перевести взгляд на носилки, как она может сломаться, словно лед под непомерной тяжестью. Хельвен подняла голову и сделала знак ФицСимону.

В каждом движении рыцаря сквозило отвращение к тому, что он вынужден делать. Он вытащил острый охотничий кинжал, висевший на поясе, спешился и принялся разрезать веревки, которыми Родри был привязан к коню. Потом грубо стащил юношу из седла на землю.

Родри принялся растирать запястья. ФицСимон тут же с ненавистью несильно кольнул его кинжалом сквозь тунику и рубашку и проворчал:

— Не делай глупостей.

— Не знаю, каким идиотом надо быть, чтобы делать глупости в двух шагах от свободы, — парировал Родри, и острие кинжала сильнее кольнуло его кожу. Валлийцы замерли в седлах, руки потянулись к оружию.

Хельвен стремительно слезла с лошади и накинулась на ФицСимона.

— Дай сюда нож! — закричала она яростно, побелев лицом. Когда же рыцарь и не подумал выполнить требование, ошеломленный тем, что женщина, пусть даже более высокого положения, осмеливается приказывать мужчине расстаться с оружием, Хельвен резким движением вырвала кинжал из его руки и зашвырнула его так далеко, как смогла. — Ты не видишь разве, чем рискуешь? — гневно шипела она. — Неужели твоя гордость так уязвима, что на дешевую мальчишескую колкость ты готов реагировать, как сущий ребенок? — По лицу Хельвен пробежала тень презрения, она гневным жестом приказала ФицСимону убираться. — Возвращайся в замок и жди меня там. Здесь ты мне больше не нужен!

ФицСимон отпрянул, словно от жала атакующей змеи. Он видел, что валлийцы несколько успокоились и наблюдали за разыгрывавшейся сценой с насмешливым любопытством. Его гордость, о которой столь пренебрежительно отозвалась женщина, нужно позабыть или придушить на время. После непродолжительного колебания ФицСимон выбрал первый вариант, постаравшись обставить его с максимальным достоинством. Впрочем, это удалось не вполне.

— Да, миледи, — послушно склонил голову ФицСимон, произнося слова так, словно в них крылось оскорбление. Он пошел к своему кинжалу, поднял, тщательно вытер перед тем, как вложить в ножны, и, вскочив на спину коня, галопом помчался прочь.

Хельвен проводила его взглядом, лицо ее оставалось напряженным. Затем повернулась к Давидду ап Тевдру.

— Я хочу извиниться за его поведение, — высокопарно произнесла Хельвен и проглотила подступивший к горлу комок. Гнев начал остывать. Теперь Хельвен чувствовала подступающие слезы, но понимала, что ни в коем случае не доставит валлийцам радости разглядеть в ней обычную истеричную женщину, а не властную правительницу, с которой они столкнулись в серьезном вопросе.

— Не стоит, — едва заметно пожал плечами ап Тевдр, — рано или поздно валлийская стрела его достанет.

— Я не нуждаюсь в рассказах про валлийские стрелы, — холодно парировала Хельвен. — Давайте лучше совершим обмен и разойдемся.

— Непременно, — отозвался ап Тевдр настолько язвительным тоном, что Хельвен в ту же секунду возненавидела его. — Передайте вашему лорду заверения в моем уважении, а также сожаления, что не довелось встретиться лично.

— Обязательно передам, — процедила Хельвен сквозь стиснутые зубы, — можете не сомневаться.

Она жестом приказала двум сержантам подойти и взять носилки. Родри по-прежнему растирал запястья в ожидании, пока сквозь ряды валлийских воинов ему подведут коня. Он бросил взгляд на лежавшего на носилках старика и быстро отвернулся, но было поздно. Увиденный образ умирающего старика отчетливо запечатлелся в памяти юноши.

— Поосторожнее, — предупредила Хельвен своих подчиненных, взявших носилки. Только после того как валлийцы сомкнулись вокруг Родри и стали хлопать его по плечу, восторженно крича об успехе операции, она в первый раз посмотрела на дедушку.

Майлс был в сознании и лежал с открытыми глазами. Встретившись с дедом глазами, Хельвен с трудом подавила желание разрыдаться. Старик едва заметно улыбнулся, точнее, просто попытался пошевелить посиневшими губами.

— Ты молодец, девочка, — прошептал он. — Я горжусь тобой. — Майлс с трудом пошевелил рукой под одеялом, с еще большим трудом выпростал ее и протянул к Хельвен. Она взволнованно склонилась над дедом. Носильщики остановились и молча смотрели, как опустившаяся на колено Хельвен сотрясается от разрывающих ее рыданий, в которых слышалась горечь и одновременно облегчение.

— Ну что ты, девочка моя, — прохрипел Майлс, — нельзя плакать, не время… — Дед дотронулся до ее кос, но тут же обессилено уронил руку на покрывало, затем и вовсе закрыл глаза. Не сдерживая более текущие из глаз слезы, совсем забывшая обо всем на свете, Хельвен думала только о своем дедушке, лихорадочно соображала, как ему помочь. Она заправила его похолодевшую руку под одеяла из овчины, натянула покрывала до самого подбородка старика и побежала к своей Джемини.

* * *

— Господи Иисусе, я уже не сомневался, что старик умрет у нас на руках! — Давидд ап Тевдр радостно засмеялся, не скрывая ликования от сбывшегося замысла. — Если бы мы промедлили до завтрашнего утра, все могло бы сорваться. Он не переживет даже одну ночь.

Родри сглотнул комок, накопившийся в горле, и промолчал. У него перед глазами все еще стояли поникшие и посиневшие щеки и лоб старика, он словно слышал его хриплые попытки дышать.

— Не стоило добиваться моего освобождения такой ценой, — заговорил юноша, немного справившись с волнением.

Широкоплечая фигура в полукольчуге раздраженно повернулась к нему.

— Никак совестью решил обзавестись, а, Род? — фыркнул старший брат. — Наверно, ты бы предпочел украсить собой виселицу накануне Сретения?

— До этого бы не дошло. Слухи распускались нарочно, чтобы выманить тебя. Де Лейси хотел с тобой договориться.

— То бишь, это была приманка, м-м-м? — Давидд ап Тевдр вдруг хохотнул в густые усы, довольный своими мыслями. — Да уж, получается, де Лейси огреб с нас куда больше того, о чем хотел договориться, а?

— И видит Бог, могли получить и мы. Ты хоть представляешь, какую злобу вызвал у них своим нападением? Теперь против нас ополчится каждый приграничный лорд от Херефорда до Честера!

Давидд натянул поводья и резко остановил коня, уставившись на Родри взбешенными глазами.

— Ты еще будешь меня поучать, щенок! — заревел старший брат и отвесил Родри такого тумака, что парень едва не вывалился из седла. — Ты еще смеешь читать мне проповеди, как толстопузый поп, когда именно твое идиотское поведение привело ко всему этому конфликту! Господи, прости меня, но лучше бы я позволил тебе подохнуть на их чертовой виселице!