От удара снова разошлась рассеченная губа Родри, и темная струйка крови потекла у парня по подбородку, капая на шкуру коня.

— Не думай, что я неблагодарный, и все такое, — торопливо забормотал юноша, — просто подумал, что ты мог бы все устроить совершенно по-иному. Уже столько крови пролито зазря. Мы убили первого мужа леди Хельвен, а теперь ты практически довел до смерти ее деда.

Давидд снова бросил поводья, которые только что взял в руки, и уставился на Родри.

— Что значит «ее первого мужа»?

— Ральфа ле Шевалье, ты разве его не помнишь?

— Ле Шевалье? Так она его вдова? — Давидд ап Тевдр склонился на луку своего седла и долго молчал. Внезапно его удивление сменилось заливистым хохотом. — Боже, да она должна нас до конца дней благодарить, что мы избавили ее от этого типа! Если бы я знал раньше!

Родри пристально смотрел на брата и в эту минуту словно стал более взрослым. Давидд был всегда озабочен лишь сиюминутными делами, его интересовало только то, что происходило прямо сейчас, и меньше всего любил заглядывать за горизонт. Родри вдруг понял, что и сам был таким же до своего ранения и дней, проведенных в плену. Но пережитое у норманнов научило его осторожности и рассудительности. Он попробовал пошевелить разбитой губой.

— Почему бы тебе не попробовать заключить мир с де Лейси? Да, знаю, он норманн и преследует только собственные интересы, но он вовсе не ненасытный хищник и способен прислушаться к разумным доводам, к тому же теперь он зять графа Равенстоу.

— Да уж лучше зазвать стаю волков попастись среди моих овец!

— А как раз это ты уже и сделал, если разобраться. Майлса ле Галуа уважают по обе стороны границы. Его сын стал графом и женился на родной дочке английского короля, а его валлийские связи по женской линии простираются на добрую половину дворянских родов Гвинедда и Повиса!

— Да ты просто овца в волчьей шкуре! — заорал Давидд, совершенно выйдя из себя и не замечая, что забрызгал слюной свои усы. — А еще воспитан в моем доме! Совсем стал тряпкой, готов этих норманнов в зад целовать! — Он ударил каблуками по бокам своего пони и, не переставая браниться, ускакал вперед. Оставшийся сзади Родри молча моргал глазами, чувствуя подступающие слезы от незаслуженной обиды.

Неужели он действительно «целует норманнов в зад»? Юноша стал прокручивать в памяти сегодняшний случай на тренировочной площадке. Превосходное, талантливо придуманное развлечение с копьем закончилось тем, что добродушие хозяев замка резко сменилось гневом, стоило только маленькому пленному зверьку с рычанием кинуться на своих тюремщиков. Расчетливый взгляд янтарно-желтых хищных глаз и фальшивая улыбка Адама де Лейси. Давидд не представляет, с кем ему придется столкнуться.

* * *

День уже клонился к закату, когда Адам со своими людьми отыскали место, где произошло нападение валлийцев. Позвякивание упряжи, ржание коней и поскрипывание седел под воинами нарушили могильную тишину места разгрома. Напуганные шумом, разбежались по укромным уголкам мелкие зверушки, птицы на ветвях деревьев подняли тревожный галдеж.

Один из анжуйцев, входивших в отряд Адама, соскочил с коня и склонился над распростертым трупом солдата. С убитого содрали кожаную стеганую куртку, а по белой полоске на одном из пальцев можно было догадаться, что недавно этот палец украшало кольцо. Окаменев лицом, Адам тронул Лайярда и поехал вперед по мокрой траве. Рядом с телами не оставалось никакого оружия. Все мечи, топоры, копья и щиты увезены. Та же участь постигла даже упряжь с убитых коней.

— Вот ублюдки, — пробормотал Суэйн за спиной у Адама. — Лучше бы я поехал с этим эскортом.

— Радуйся, что не поехал. — Адам слез с коня, чтобы пойти пешком через место смерти и грабежа к перевернутой телеге. Там он увидел коня, на котором ехал Майлс, лежавшего кверху брюхом, мелкие капли дождя сыпались на бледную шкуру раздувшегося трупа животного. Адам перешагнул через вывернутую шею, отметив и оскаленную морду животного с окровавленными желтыми зубами, и залитое кровью глазное яблоко. Рядом лежало скорчившееся тело ограбленного Джерваса де Каденета. Адам даже не пытался прикрыть веки убитого, поскольку сразу определил — это бесполезно, тело давно окоченело. В груди поднялась тяжелая волна ненависти к виновным в этом побоище. Адам осенил в воздухе крестом молодого рыцаря и кратко прочитал тихим монотонным голосом подобающую молитву. Потом приказал Остину и другим рыцарям подвести поближе вьючных пони.

Убитых погрузили на спины животных, специально взятых с собой в поход, укрыли тела одеялами и медленно потянулись в обратный путь вдоль границы. Когда же небо стало темнеть перед сумерками, отряд отвернул от границы и направился к замку Торнейфорд.

— Придется написать обо всем графу Гийону, — сказал Адам, обращаясь к Суэйну, когда они пересекали быстрый и мелкий ручей. Лицо Адама помертвело. — Боже мой, как он перенесет эту новость?

— Лорд Майлс недостаточно силен, чтобы вынести грубое обращение, — заметил Суэйн. — Я видел, как ты недавно помогал ему идти по лестнице. Он явно стал слабеть последнее время.

Они проезжали через лесистую местность по наезженным дорожкам, которыми пользовались возчики и торговцы. Сумерки уже сгустились, когда отряд добрался до пастбища, общего для Торнейфорда и соседней деревни. Именно тут им и встретились валлийцы, выехавшие из сырого полумрака и двигавшиеся по направлению к границе.

Взаимное потрясение от встречи сделало противников на время неспособными к действиям. Но Адам быстро опомнился и отдал несколько коротких команд своим людям. Он приказал Остину и другому опытному рыцарю охранять вьючных пони вместе с их скорбным грузом, а сам собрал остальных воинов в плотную фалангу из железа и крепкой лошадиной плоти. Копье спокойно опустилось в горизонтальное положение.

Увидев происшедшее перестроение, валлийцы попытались прорвать ряды противников, чтобы быстрым рывком уйти от них, но им не удалось даже пробить брешь в первой линии норманнов, и ярость последних страшной волной накатилась на них. Адам наметил себе цель, и Лайярд резво поскакал на врагов. Де Лейси выбрал место для удара столь же спокойно и уверенно, как выбирал точку между четырьмя шляпками гвоздей на щите у тренировочного столба.

Телохранитель Давидда ап Тевдра был выбит из седла смертельным ударом остро отточенного боевого копья и умер, едва коснувшись земли. Адам сжал коленями бока Лайярда, приказывая коню повернуться, оставил копье в теле поверженного врага и, вытащив меч, напал на следующего врага. Позади, бормоча страшные ругательства, рубил налево и направо Суэйн, старавшийся не отрываться от своего командира.

У противника Адама не было щита, и удар разящей стали он парировал сталью. Громкий звон оружия на миг оглушил Адама, сильная отдача болью отозвалась в руке, и от сотрясения даже лязгнули зубы. Но второй удар переломил хрупкую сталь валлийского клинка, и противник остался почти безоружным, если не считать короткого зазубренного кинжала. Адам легко отбил в сторону выставленную вперед жалкую защиту валлийца, и закончил поединок смертельным движением жнеца на поле спелой пшеницы.