— Вот зря ты смеешься. — Полковник сделал строгое лицо. — Удар сковородкой по-прежнему лидирует в хит-параде причин непредумышленных убийств в российских семьях.

— Косные люди! — вздохнула я. — По старинке пользуются чугуном, а надо тефлон покупать — он легкий!

Теперь уже Лазарчук ехидно хмыкнул:

— Кстати, о сковородках. Меня послали пригласить тебя на завтрак. Поторопись, пока наши друзья все не съели.

— А у них есть еда?!

Я искренне удивилась, потому что прекрасно помнила, что все съедобное содержимое Иркиного холодильника еще накануне перекочевало в мой собственный.

— Представь себе, есть! И именно еда, а не какие-нибудь оладушки со сметанкой. — Серега скривился, демонстрируя свое отношение к оладушкам. — Сегодня у Максимовых на завтрак хачапури с сыром и яйцом по-аджарски, овощи с орехами по-абхазски и мамалыга с копченым мясом!

— Мощно, — оценила я, скрываясь в ванной, чтобы переодеться для званого завтрака.

Майка и шорты — самое то, что нужно, чтобы непринужденно выпить утренний кофий с хачапури в компании добрых людей.

Но вопрос не давал мне покоя:

— И откуда же вся эта вкуснятина в такую рань?

— Как я понял, это была какая-то экспресс-доставка, — пожав плечами, ответил Лазарчук.

— А! — Я догадалась, что утреннюю поставку хачапури и прочего осуществил бесценный Хачатурович. — Доставка на резинке!

— На какой резинке?

— На обычной, бельевой, какая у тебя в трусах.

Я вышла из ванной, на ходу закручивая волосы в небрежно элегантную ракушку:

— Идем, а то и вправду нам ничего не останется.

Полковник немного помешкал (явно борясь с желанием оттянуть пояс джинсов и взглянуть на сказочную резинку-самобранку) и пришел к столу последним. Максимовы, судя по довольным замасленным физиономиям, к этому моменту уже успели основательно заморить червячка, но деликатно подождали с застольной беседой, уважая аппетит гостей.

Наконец, мы перешли к кофе, и Ирка, поправив сияющий медный локон, с самым невинным видом поинтересовалась:

— Ну, Сереженька, какие новости с фронта борьбы с преступностью? Чем нынче живет наша доблестная полиция?

— Спасибо за вопрос, я, собственно, потому и пришел. — Лазарчук поставил чашку. — Доблестная полиция обеспокоена тем, что нынче ночью в двух шагах от этого дома орудовала какая-то банда.

— Так уж прям и банда! — пренебрежительно фыркнула я в свой кофе. — Али-Баба и сорок разбойников?

— Не сорок, а всего два человека, — поправил невозмутимый полковник. — Цитируя показания потерпевших, «здоровенный лупатый мужик с усами и вертлявая тощая баба». Оба были в костюмах пиратов.

— Совсем аниматоры распоясались! — подобрав челюсть, возмутилась подружка, которую впервые в жизни перепутали с мужиком. — До чего нагло навязывают свои услуги, слов нет!

— Навязывают — не то слово, — кивнул Серега. — Буквально связывают по рукам и ногам! Скотчем. И складируют потенциальных клиентов в кустах. Наверное, не успевают обслуживать сразу.

— И кто у нас, в смысле у них, потенциальные клиенты? — Вот это меня живо интересовало.

Проверили коллеги Лазарчука в полиции документики нами задержанных или не проверили?

Ирка посмотрела на меня с укором — в самом деле я чуть не проговорилась! — и переформулировала вопрос:

— Личности связанных и складированных установлены?

— С легкостью, — кивнул Серега. — Все трое — местные бомжи, тихие, безвредные человечки, не замеченные ни в чем более серьезном, чем кража фруктов с лотка и эпизодическое попрошайничество.

— Всего трое? — озадаченно спросила Ирка, и теперь уже я ее тихо пнула под столом.

Да, пленников было четверо, но мы же не должны показывать, что нам это известно!

— А тебе мало? — уж слишком пристально посмотрел на болтливую подружку полковник.

— Ой, да мне-то какая разница! — Ирка спрятала физиономию за высоко поднятым кофейником. — Кому еще кофе налить?

— Мне. — Я подставила чашку, логично развивая мизансцену. — И что теперь? Бомжей отпустили, а разбойных аниматоров ищут? А зацепки-то есть?

— Зацепка — девочка, которая вызвала полицию, — Лазарчук перевел инквизиторский взгляд с недобрым прищуром на меня. — Особа с писклявым голосом…

— Чем угодно поклянусь, что это не я, даже не смотри на меня! — Для пущей убедительности я даже перекрестилась.

Настоящий полковник снова посмотрел на Ирку, но явно не увидел в нашей некрасовско-рубенсовской красавице потенциала для роли писклявой девочки и пожал плечами:

— В общем, будем искать… Морж, пойдем, покурим…

Мужчины встали из-за стола и вышли.

— Милый, ты же давно не куришь! — спохватившись, покричала Ирка в спину супругу.

— Оставь их, они явно пошли посекретничать, — одернула я ее. — И нам с тобой нужно заняться тем же самым.

— Давай выкладывай, что у тебя.

Ирка отодвинула чашку и сложила руки перед собой, как примерная школьница, всем своим видом показывая, что готова внимать.

— У меня нехитрая задачка, — начала я. — Дано: в бамбуке лежали четыре связанных пленника. Полиция нашла троих и выяснила, что это местные безвредные бомжи. Вопрос: кто четвертый?

— Помимо того, что это с высокой степенью вероятности тот самый гад, который упорно лез в мою хату и убил там управдомшу? — уточнила подружка.

Я кивнула.

— Ну, давай вспоминать. — Она потерла лоб. — Первого, второго и четвертого пленников мы уложили кучно, буквально бок о бок, так? А третий вредничал, сопротивлялся, и его мы затащили в бамбук совсем неглубоко, так что он лежал наособицу. Те трое могли даже не знать, что на самом деле их было четверо. Поэтому они не сказали о четвертом товарище полицейским…

— А тот четвертый, который по порядку был третьим, сумел освободиться и потихоньку смылся еще до появления патруля, — кивнула я, соглашаясь со всем сказанным. — Итак, мы можем предположить, что именно этот четвертый — преступник, которого мы ищем. Ты помнишь, как он выглядел?

— Я бы сказала — никак, — подумав, ответила Ирка. — Неприметный он был совершенно. В кепке с якорем и майке с надписью «Сочи».

— Тут таких, в кепках и майках, каждый второй, — вздохнула я. — Значит, никаких особых примет у него не было…

— А теперь, может, и есть! — внезапно оживилась подружка. — Все зависит от того, как долго он пробыл связанным и с заклеенным ртом. Если больше получаса, то на ближайшие сутки одна весьма особая примета у него точно имеется.

— Какая?

— Красный прямоугольник на морде лица!