— Конечно, они же понимают, что их бессовестно обманули, только дома, недели и месяцы спустя! — Я не могла не оценить простоту и изящество аферы. — А как найти этого самого Сеню, не подскажете?

— Третий — Первому! — Ричард Лаэртович снова вышел в эфир.

— Хр, хр!

— Каким транспортом Садовник обычно прибывает?

— Хр-хр-хр-хр!

Первый внимательно выслушал ответ Третьего и передал нам:

— На шестидесятой маршрутке он приезжает.

— Точно на шестидесятой? — усомнилась Ирка.

Конечно, ведь «семидесятая», «восьмидесятая» или «тримиллионастопервая» в исполнении хрюкающего Третьего звучало бы точно так же!

— На шестидесятой, на шестидесятой, — уверенно кивнул Ричард Лаэртович. — Повезло вам.

— Почему? — До сих пор я никак не связывала свое везение с нумерацией городского транспорта.

— Потому, что шестидесятый — это самый короткий городской маршрут: от Кудепсты до гипермаркета «Магнит». Соответственно район, в котором вам имеет смысл искать Садовника Сеню, относительно невелик.

Я крякнула, но сделала вид, что нисколько не разочарована, и встала со словами:

— Значит, будем искать.

— Такого же, но с перламутровыми пуговицами, — пробормотала Ирка, вспомнив еще одну подходящую киноцитату.

Выйдя из здания вокзала, мы оказались на остановке общественного транспорта. Там Ирка сразу же встала в картинную позу богатыря-защитника земли русской. Она замерла на краю тротуара и устремила в туманную даль, из которой периодически возникали маршрутки и автобусы, пытливый взор из-под ладони, приставленной ко лбу козырьком. Я поняла, что она ждет шестидесятую маршрутку, и повернулась к улице спиной.

Меня заинтересовал инфостенд со схемой маршрутов общественного транспорта.

Надо сказать, что общественный транспорт — далеко не самая сильная сторона главного курорта России, но зато неотъемлемая часть его знойного колорита.

«Памэщаемся, памэщаемся! — покрикивают водители на пассажиров в начале лета. — Ви же шубы все сняли, савсэм худые стали, памэщаемся!»

«Граждане пассажиры, засовывайте свои зонты поглубже, не делайте лужи на полу!» — это типичный осенне-зимний призыв.

«Оплата при входе, кто деньги заплатил — сразу идите в зад, тут еще желающие имеются!» — командуют посадкой рулевые в любое время года.

Одна поездка в сочинской маршрутке может заменить собой целый курс прессотерапии, сеанс интимного массажа, посещение сауны, поход на концерт юмориста старой школы и пару раундов борьбы без правил в режиме фулл-контакта.

Зато с маршрутами здесь разобраться достаточно просто.

Ни метро, ни троллейбусов в Сочи не имеется, город по большей части вытянут вдоль моря, и схема движения общественного транспорта похожа не на тугой клубок разноцветных змей, а на аккуратную девичью косу.

Я быстро выяснила, что почти все протяженные маршруты имеют общую точку пересечения в Адлере, и повернулась к Ирке, чтобы поделиться с ней этой информацией, но подруге уже было не до меня.

Она как раз воздвиглась на подножку долгожданной маршрутки номер шестьдесят и крайне недобрым пристальным взглядом рассматривала пассажиров.

С образом былинного богатыря это сочеталось прекрасно, но в целом выглядело устрашающе и зловеще: как если бы Илюша Муромец с пристрастием досматривал телегу с мирными селянами на предмет обнаружения затаившегося в сене Соловья-разбойника.

Причем было ясно, что выявленному ворогу ничего лучшего, чем фингал под глазом, не светит.

Я покосилась на рекламный шедевр городской мэрии — растянутый над улицей баннер с лозунгом «Добро пожаловать в Сочи — столицу радушия, гостеприимства и сервиса!» — и покачала головой.

«Добро пожаловать в мир страданий и пыток!» — было написано на физиономии Ирины Иннокентьевны Максимовой, временно и по собственной инициативе исполняющей обязанности Ильи Муромца.

О радушии и гостеприимстве даже речи не было, а в качестве сервиса в контексте могла упоминаться разве что похоронная контора.

— Ириш, ты там полегче! — позвала я подружку, но отреагировала на происходящее отнюдь не первой.

Водитель маршрутки, терроризируемой моей обычно доброй подружкой, уже выпрыгнул из персональной двери, оббежал свой транспорт и тоже воззвал к захватчице:

— Слезай, пожалуйста!

Ирка машинально подчинилась.

— Вот, — водила схватил ее за руку и потряс ее, вроде как пожимая. — Все пассажиры с билетами, да? Все хорошо.

Ирка не успела ответить. Водила резво ретировался на свое место, дверь закрылась, маршрутка поехала.

— А? — Подружка обернулась ко мне.

Разжала кулак, с недоумением взглянула на свою ладонь:

— Это что?

Присмотрелась:

— Пятьсот рублей?!

Я захихикала:

— Это, милая, не просто пятьсот рублей! Это совершенно новая схема мошенничества — твой собственный вариант небольшого собственного бизнеса на перевозках!

— То есть?

— По твоему грозному виду водитель решил, что ты контролер, проверяющий, обилечивает ли он пассажиров!

— А он, конечно, не обилечивает, а откупается взятками, — сообразила Ирка и снова зажала купюру в кулаке.

Я подняла брови.

— Что? — огрызнулась подружка. — Меня с детства учили, что экспроприация экспроприаторов — благое дело! И вообще не бежать же мне теперь за маршруткой, чтобы отдать эту пятисотку? Я в беге не сильна!

— Тогда тренируй прыжки.

Я подтолкнула ее к очередной маршрутке:

— Заскакивай внутрь, поспешим убраться отсюда подальше, пока Ричард Лаэртович не вышел тебя задерживать. Наверняка он захочет пополнить свою богатую коллекцию способов мошенничества на транспорте твоим авторским методом.

— Ты думаешь, он видел? — заволновалась Ирка, послушно заскакивая в маршрутку.

— Камеры точно видели. — Я пожала плечами.

Полюбовалась, как подружкина щекастая физиономия трансформируется в печальную мордочку бездомного бассет-хаунда, и сжалилась над начинающей мошенницей:

— Расслабься, у камер наружного наблюдения оптика слабая, мелкие детали на экранах не видны.

— Ну, я бы не назвала пятьсот рублей такой уж мелкой деталью. — Ирка успокоилась и хозяйственно прибрала «левую» пятисотку в карман. — Ну и куда мы едем?

— На остановку «Новый Век».

— А что там?

— А все! В смысле, все адлерские маршрутки по пути следования проходят эту остановку.

— Ты полагаешь, что это достопримечательность, достойная нашего внимания? — усомнилась подружка. — Может, мы лучше в хачапурную или хинкальную сходим?