Должно быть, он отлично понимал, как ранили меня его слова. Какое унижение я испытывала, какой жуткий ужас. Но его это не волновало. Он оказался совсем другим человеком. Возможно, я просто выдумала себе его. Создала образ прекрасного спасителя, поскольку альтернатива могла стать гибельно печальной и подавляющей. Но я даже не могла представить, как сильно я ошибалась на его счет. Откуда же я могла знать, что он окажется таким чудовищем?

– Ты можешь плакать, Мия, сколько хочешь, – заметил он, – но это не изменит моего намерения. Ты представляешь собой слишком большую опасность. Что я буду делать, если к тебе вдруг вернутся все воспоминания? Если ты вспомнишь все, то мне конец. Ты об этом позаботишься. И сестра согласна со мной. Сьюки не из тех, кто сдерживает свои чувства. Но не суди ее слишком строго. Не представляю, что бы я делал без ее поддержки. Она единственная знает все. Единственный человек, которому я смог довериться. Я знал, что она меня не осудит, поэтому рассказал ей всю правду, честно и откровенно. Единственное, что она не понимала, почему я так долго оставлял тебя в живых. Она считала, что это чертовски рискованно. И вот я последовал ее совету.

Его слова, точно ножи, врезались мне в мой мозг. Пронзительные признания о том, как сильно он ненавидит меня, как они с сестрой оба желали мне смерти.

– В любом случае, – заключил он, – мне осточертело притворяться. Да и видеться с тобой тоже. Изображать озабоченность, когда на самом деле мне хотелось лишь… лишь…

– Поэтому мы здесь, – заявил он, налегая на весла, – и закончим там же, где все началось. Но на сей раз мы сделаем все надежно. Я собираюсь отвезти тебя подальше, в открытое море. Гораздо дальше, чем в прошлый раз. Я отлично подготовился. Может, ты уже заметила, как тяжелы эти цепи, – склонив голову, заметил он. – Но есть еще мешок с бетонными обломками. Они тоже для тебя. Боюсь, этим вечером у тебя не будет шанса доплыть до берега. Нет, Мия, на сей раз ты не выплывешь.

Несмотря на холод, от его слов я покрылась потом. Если бы я могла говорить, то смогла бы убедить его, что никому не скажу о том, что он сделал… Я могла бы дать обет молчания. Но он вряд ли поверил бы мне. Ему вообще было наплевать на меня. Бедняжка Люси. Она была замужем за таким мерзавцем. Его нужно под замок… Надолго.

Мне не верилось, что я мечтала о таком человеке. Что мне хотелось жить с ним вместе. На его лице застыло упрямое выражение, весь он сосредоточился на стремлении доставить нас в нужное ему место. Его мускулистые руки методично, почти без усилий работали веслами. И сильные ноги также ритмично сгибались и разгибались. Эта лодка отличалась от тех одноместных, на которых мы обычно выходили на реку. Она шире, более вместительна. Подозреваю, что он выбрал ее специально для морской прогулки. Волны на море выше, и нужна более надежная устойчивость. О, боже, мне суждено умереть.

Никто ведь не знает, где я. Никто не знает, что я в опасности. Полицейские даже не знают, чье тело они нашли в реке. Даже если каким-то чудом они уже выяснили это и отправятся к Джеку домой, со мной он покончит раньше. Им и в голову не может прийти, что я сейчас лежу связанная на дне какой-то вышедшей в открытое море шлюпки в компании одержимого убийством психопата.

Естественно, мне не хотелось умирать.

Я попыталась незаметно проверить крепость моих цепей. Увы, нет ни малейшей возможности выпутаться из них самостоятельно. Я окинула лодку отчаянным взглядом, выискивая поблизости что-нибудь острое, чем могла бы разрезать скотч и освободиться. Может, зазубренный и расплющенный край одного из звеньев цепи. Но я же почти обездвижена и тем более лежу скрюченная прямо перед Джеком. Он мгновенно заметит, если я хоть немного сдвинусь. По моей щеке скатилась слеза. Соленая, как морская вода. От этой мысли меня передернуло. Нет, нельзя поддаваться панике, я должна успокоиться. Думай. Думай. Думай.

Неожиданно я с ужасом осознала, что мой мочевой пузырь переполнен. Боже, прошу, не дай мне опозориться перед ним. Теперь я думала только о том, как хочу попасть в туалет, не в силах сосредоточиться ни на чем больше. Очередная слеза, и еще одна… И вот они хлынули сливающимися друг с другом ручьями.

Если выживу, мысленно пообещала я, то не потрачу ни секунды на жалость к себе. Я смогу жить одна в этом мире, но так будет не всегда. Мне отчаянно не хотелось умирать. Хотелось прожить хорошую долгую жизнь с любимым человеком, может быть, заняться бизнесом или завести семью. Делать что-то достойное. У меня же есть деньги. И полно разных возможностей. Но зачем я вообще сейчас думаю об этом? Чего ради пытаюсь оценить свою будущую жизнь? Тем более сейчас, когда у меня, черт побери, нет ни малейшего шанса остаться в живых.

Закрыв глаза, я попыталась собраться с мыслями. Придумать план. Может, когда он решит, что пора… кончать, может быть, мне удастся извернуться и ударить его ногами в пах? А что потом? Пока я связана по рукам и ногам, мой выпад только еще больше разозлит его, он рассвирепеет и станет еще опасней.

Безнадежно.

– Почти прибыли, – изрек он. – Как же красиво по вечерам в этом заливе. И звезды здесь, вдали от земной световой рекламы, гораздо ярче. Но ты, Мия, погубила для меня эту красоту. Разве смогу я теперь наслаждаться нашим звездным небом?

Так не убивай меня, хотелось мне крикнуть. Измени свое намерение, пока еще не поздно. Сохрани свои безупречные воспоминания об этой гавани по вечерам. Об этих звездах. Не омрачай излюбленный пейзаж моим убийством.

О боже, нет… Лодка замедляет ход. Он перестал грести. Мы свободно дрейфуем, покачиваясь на волнах. Он пристально смотрит на меня, и я отвечаю ему умоляющим взглядом. Мысленно умоляю его не делать этого. Сжалиться. Проявить милосердие. Я слышу, как колотится в ушах мое сердце. Кровь шумит в голове. Шум и головокружение. Все это до безумия нереально. Такого не может быть.

Выпустив весла, Джек склонился ко мне, и мой страх резко возрос. Я съежилась, силясь отползти от него подальше, мое промокшее, дрожащее тело протестует против того, что должно произойти. Он схватил меня под мышки, и я отчаянно вскинула голову, надеясь ударить его, когда он окажется близко, однако он чертовски умен и удерживает меня на расстоянии вытянутой руки. Я ничего не могу поделать, мое время на исходе. Здесь некому спасти меня, и уж сам он, разумеется, не откажется от своего черного дела. За считаные секунды он подтащил меня к борту, прижал к нему спиной, взгромоздил сверху привязанный цепью к моей талии мешок с цементными обломками, и мне показалось, что от такой тяжести мой позвоночник просто сломается.

У меня перехватило дыхание. Мне никак нельзя отключаться, надо оставаться в сознании. Я постаралась замедлить дыхание и успокоиться. Если я хочу спастись, то надо бороться, пока еще не поздно. Мне показалось, я заметила выражение сожаления на его лице. Может, он все-таки передумает. Но нет, увы, это всего лишь игра света. Его лицо исполнено решимости. Непоколебимой решимости.

– Прощальная милость, – проворчал он, срывая скотч с моего рта. – Без него ты утонешь быстрее.

Меня сковал ужас. Лодка вдруг опасно накренилась, и мне показалось, что мы оба можем свалиться в воду. Но в последний момент Джек резко отклонился назад, и положение лодки восстановилось. Мешок с обломками с глухим плеском свалился за борт, а я не подготовилась, совсем не успела подготовиться. Этого не могло случиться. Но случилось.