Он поднес черную руку к своему лицу и глубоко погрузил длинные когти в лоб, как если бы под кожей скрывалось что-то мягкое. Кровь брызнула на белую кожу, струйками побежала вдоль носа к подбородку. Эш содрогнулся, а ворон, ухватившись за кожу, резким движением содрал ее с себя, обнажая мраморную птичью голову.

— … Или вот так…

Он положил ладонь на мраморную маску и смял ее, открывая медвежью голову.

— Пожалуй, вначале было все-таки лучше, — пробормотал Эш.

— Я тоже так подумал, — ответил ворон.

Двумя руками он вонзил когти себе под челюсть и сдернул медвежью личину, под которой вновь оказалось лицо Эша.

— Что это за место?.. — спросил парень, озираясь по сторонам.

— Средоточие моего смысла, — заявил ворон раскинув руки. — Тьма, смерть, звезды и древняя клятва.

— Древняя клятва?.. — не понял Эш.

Ворон указал рукой на дерево.

— Не узнаешь?

Эш обернулся. Узловатые коричневые руки, из которых был сплетен ствол и толстые голые ветви, пришли в движение. Они тянулись вверх, хватаясь друг за друга, словно множество спрятанных в стволе людей пытались вытащить свои тела наружу. На одной из веток живая масса образовала утолщение, похожее очертаниями на обнаженное человеческое тело. Сформировавшись, оно обмякло и безвольно повисло, раскачиваясь — коричневые руки, из которых состояла ветвь, крепко удерживала его за горло.

Эш попятился.

— Стигма дингира…

— Правильно.

— Какое-то средоточие смысла у тебя… несимпатичное, — проговорил Эш, не в силах отвести взгляд от раскачивающегося тела.

— Что ж, можем заглянуть в твое сознание, — вкрадчивым голосом сказал ворон, глядя на Эша круглыми неподвижными глазами. — И погрузиться в твое средоточие смысла. У тебя там, бесспорно, весело. Но слишком уж многолюдно и ступить некуда от мусора, которым ты наполняешь свою голову.

Эш смутился, мгновенно представив себе, что ворон мог увидеть в его голове.

— А между тем твое средоточие смысла должно выглядеть примерно так же, как это. Только, пожалуй, в твоем случае здесь не хватает огромных песочных часов, поскольку твое время уходит быстро. Куда быстрее, чем у других.

Откинув полу плаща, собеседник Эша присел на землю прямо возле живого дерева. Парень покосился на жутковатое растение: его никак не покидало неприятное ощущение, что в любой момент эти копошащиеся коричневые руки, из которых оно было свито, могут схватить за горло и его. Но на землю все-таки сел.

— А все духи… общаются со своими носителями в подобных местах? — спросил он.

Ворон хрипло рассмеялся.

— Видишь ли, духи не общаются со своими носителями. Ты же не говоришь со своей одеждой? Или с комнатой, в которой ночуешь?

— Другими словами, с твоей точки зрения ты сейчас разговариваешь с одеждой. Чудесно. Мало того, что бесполезен в бою, так еще и юродивый…

Ворон расхохотался еще громче.

— Просто мне досталась забавная одежонка.

— Досталась? — приподнял брови Эш. — Разве ты не сам меня выбрал? Ты же по доброй воле пришел к охотникам Аварры, да и в зиккурате ты выбрал не кого-нибудь из присутствующих, а меня!

— Ах, это. Ну, конечно же, все это произошло, потому что ты — особенный. Избранный. И сейчас я тебе расскажу, как стать самым сильным и каким образом можно изменить мир, — издевательским тоном протянул ворон.

— Очередная ложь? Как с духом-стервятником, да? — догадался Эш.

Ворон пожал плечами.

— А с чего ты взял, что я тогда обманул тебя? Девочка-сатир рассказала?

Парень хотел было что-то возразить, но прикусил язык.

В самом деле, он ведь поверил Шеде на слово, потому что считал ее более осведомленной в этих вопросах.

— Ну, в том-то, что ты в бою почти бесполезен, она не ошиблась, — буркнул Эш.

— Слезы Матери, зашитые в твоей груди, не позволяют мне восстанавливать силы из твоих ресурсов. Ни при каких обстоятельствах. Другими словами, тебя никогда не настигнет полноценное эхо. А значит, я должен тратиться на тебя только из самого себя. Ну и зачем мне это? Почему вообще я должен быть полезным? — с ленивым безразличием проговорил ворон.

— Мне-то почем знать? Для чего вообще дикие духи вселяются в людей, усиливают и сражаются на их стороне? — разозлился Эш.

Ворон развел руками.

— Что ж, у каждого свое сумасшествие. Одни разговаривают с одеждой, другие сражаются за ее интересы. И кто из нас более безумен, еще вопрос…

От гнева и раздражения у Эша даже кулаки сжались. Схватить бы этого умника за грудки да тряхнуть хорошенько!

Угораздило же его, однако, встретить такого выродка.

Но сейчас Эш находился на чужой территории. И пришел он сюда не для того, чтобы еще больше усложнить себе жизнь, а наоборот, как-то упростить ее.

Он задержал дыхание в груди, заставляя себя успокоиться. Но получилось не очень.

— Мне кажется, ты забываешь одну маленькую деталь, — сказал Эш, глядя в круглые глаза своего собеседника. — Если кто-нибудь из стигматиков убьет меня, он, скорее всего, убьет и тебя! Так что можешь и себе здесь песочные часы выставить — первая же серьезная схватка уничтожит нас обоих. Так что, может, хотя бы объяснишь, как пользоваться теми возможностями, которые ты мне уже показал?

— Для начала попробуй хотя бы глаза мне не закрывать. Я стар, и лезть из шкуры вон, чтобы разглядеть что-то сквозь твою одежду, мне не очень-то нравится, — ответил дух.

Эш озадаченно уставился на него.

— Открой стигму, идиот, — с усталостью в голосе пояснил ворон.

Тут Эш понял, что действительно все одержимые которых до сих пор ему доводилось встречать, носили стигмы открытыми.

Вот только у них не было проклятого дерева на груди, светить которым явно не стоило.

Эш мысленно отрезал от своей кожаной безрукавки часть, прикрывающую верхнюю часть спины и невольно поморщился, настолько похабно и не по-мужски это смотрелось.

Ворон расхохотался.

— Тебе идет. Я бы повеселился, если бы ты принялся путешествовать в таком виде…

— Ты видишь мои мысли?.. — спросил Эш, смутившись.

— Что, устыдился своих характеристик моей персоны? Я не обидчивый, мне плевать.

— Может, просто выдрать клок с лопатки?.. — пробормотал юноша.

— Или просто снять шкуру с одержимого зверя. Сквозь нее я смогу видеть.

— Понял.

— Зрение ворона я готов тебе давать… скажем, раз в два солнца. Это простейшее для меня умение, однако оно оказалось крайне трудоемким, когда я пытался его использовать внутри такого мясного мешка, как ты. Навык «терпение ворона» я для тебя не ограничиваю. Он зависит больше от тебя, чем от меня. «Чутье ворона» можешь использовать, сколько угодно, но от избытка чужих эмоций или слишком ярких переживаний оно притупляется вплоть до полной потери на какое-то время. Так что используй с умом. Что касается «предчувствия трупа» и «поглощения»… Хотя подожди. Я, кажется, их тебе не показывал?..