Я издалека наблюдала за суматохой и тихо грызла узел, связывавший мои запястья, — занятие не слишком интересное, но в моей ситуации очень даже полезное.

— Надо позвонить шефу, пусть сам все разруливает с этим типом. Может, это вообще мент! — В голове Леши, как всегда, родилась гениальная идея.

— Болван! — Женя был явно против всего гениального. — Какой еще мент?! Может быть, этот тип вообще не к нам.

Женя был не прав, и этот тип, о котором только что велась дискуссия, явился все-таки по наши души.

Из сада прогремело два выстрела и послышался крик.

— Отдайте мне девку, и я уйду!

«Что и говорить, моя персона котируется», — подумала я, узнавая по голосу коренастого гада из гостиницы.

— Я не шучу, отдайте девку! — орал неугомонный гад, распираемый желанием снова лицезреть меня.

— Что будем делать? — спросил Леша.

— Ты иди в сад, а я останусь с ней, — распорядился Женя, выталкивая товарища за дверь. — Попробуй как-нибудь избавиться от этого типа, пока шеф не приехал.

Как только за Лешей закрылась дверь, Женя обернулся ко мне и, погрозив пальцем, велел:

— Сиди тихо и не рыпайся, а то хуже будет.

После чего подкрался к окну и, прильнув к стене, принялся осторожно выглядывать, в надежде увидеть коренастого гада, явившегося сюда за мной. Я же, не теряя времени даром, снова вцепилась зубами в узлы на запястьях, не забывая поглядывать в сторону Жени, но тот был настолько увлечен, что, казалось, совсем забыл про меня. Жаль, конечно, было отвлекать человека, но другого варианта у меня не было. И как только веревки, связывавшие мои руки и ноги, были отброшены в сторону, я, не медля ни минуты, вскочила на ноги, схватила глиняный кувшин с каким-то орнаментом — должно быть, старинная и дорогая вещица, но у меня уже не было времени думать об этом, и раритет опустился на голову «шкафчика», разлетевшись на мелкие осколки.

Женя только ойкнул, пошатнулся и упал на пол. Я самодовольно улыбнулась — люблю, когда мужчина лежит у моих ног. Но долго любоваться этим зрелищем у меня не было времени, нужно было скорее убираться отсюда. Я метнулась к столу, наскоро покидала вещи в свою сумочку и пулей выскочила за дверь.

Больше всего в своей работе терпеть не могу такие вот моменты. Утро, все нормальные люди еще только просыпаются, а ты с головной болью мчишься по клумбам в вечернем платье, которое не успела переодеть после вчерашнего свидания, закончившегося трупом и допросом, спасаешься бегством из неизвестно чьего дома от парочки гадов, готовых перестрелять друг друга за право придушить тебя первым.

Едва ли какая-нибудь другая профессия обеспечила бы мне столь нетрадиционное начало дня.

Кстати, как оказалось, судьба на этот раз закинула меня не так уж и далеко. Это был вовсе не пригород, как я подумала с самого начала, а небольшой частный сектор, в котором жили нувориши этого провинциального городка.

Поймать попутку в такую рань, конечно же, было делом трудным, но, на мое счастье, общественный транспорт уже ходил, и на ближайшей остановке я села в автобус. Провожаемая удивленным взглядом водителя, я прошла в самый конец салона, села у окна и уткнулась носом в стекло. Перед глазами какое-то время еще мелькали частные дома, но потом картина сменилась на более привычные — ряды многоэтажек. Я бестолково провожала взглядом первых прохожих и думала о странном совпадении, которое никак не укладывалось в моей голове. Как Скупщик мог оказаться тем самым приятелем Марка Яропольского, на даче которого проходила съемка? Это простая случайность или за этим стоит что-то большее?

Какое отношение имеет фотограф студии «Лолита» к истории с ожерельем? Я потянулась к своей сумке, извлекла из нее стопку фотографий и уже в который раз начала бесцельно их рассматривать.

Что могли значить эти снимки?

Действительно ли это была простая фотопроба?

Я вновь и вновь повторяла про себя эти вопросы, просматривая один снимок за другим и стараясь заметить то, что, возможно, прежде ускользало от меня.

Что-то было неправильное в фотографиях убитой девушки, которые Марк Яропольский повсюду таскал за собой.

Может, дело в этих клумбах с декоративными цветами, в фонтанах и статуе ангела? Нет…

На всех фотографиях Юля была снята в таком ракурсе, что непременно взгляд падал на ожерелье, и среди всех снимков не нашлось ни одного, где она была бы запечатлена в полный рост. Как если бы фотографировали не девушку, а украшение на ее шее. Может, все дело в этом?

Ну и что? Что мне это дает? Да ровным счетом ничего, ерунда какая-то получается.

Хотя нет, не все — теперь я знаю, кого навещу в ближайшее время. Бедолага Марк уже, наверное, настрадался по своим фотографиям, вот я ему их и верну, а заодно и побеседуем. Но перед этим нужно заехать в гостиницу, забрать свои вещи и взять из тайника ожерелье. Ни минуты больше не желаю оставаться в «Околице».

Я вышла из автобуса и направилась к гостинице. Макс был у дверей и встречал меня ослепительной улыбкой. Ни Макса, ни его улыбки я почти не заметила. Глядя прямо перед собой, я пересекла холл, поднялась по лестнице и прошла по коридору до своего номера. Но прежде чем войти внутрь, я опустила руку в сумочку и нащупала пистолет, после чего резко толкнула дверь.

Номер был пуст.

Я медленно обвела взглядом комнату: разбросанные стулья, опрокинутый стол, оторванная штора и — я чуть не зарыдала — разбитый горшок с фиалками. Сразу чувствовалось — мальчишки здесь времени даром не теряли.

Я прошла внутрь, закрыла за собой дверь и повернула ключ в замочной скважине, после чего подошла к шкафу, распахнула его и, вытащив дорожную сумку, начала скидывать туда свои вещи. Когда все было собрано, я наскоро переоделась, заменив вечернее платье, подарок бритоголового, на привычную майку и шорты, напоследок еще раз осмотрела номер, вышла и снова спустилась вниз.

На улице уже начиналась жара, хотя не было еще и десяти часов. Я перекинула ремень сумки через плечо, нацепила на нос очки и зашагала к автостоянке. Злобные взгляды охранника я оставила без внимания, прошла к красному «Линкольну», открыла багажник и бросила в него сумку, после чего села за руль и выехала за ворота. Но проехала я немного, оставила машину за ближайшим поворотом, снова вернулась на стоянку, привычно осмотрелась по сторонам и юркнула в кусты сирени. Чертыхаясь и царапая колени, я принялась отодвигать ветки с того места, где было спрятано ожерелье.

И вот тут меня ждал очередной сюрприз — мой импровизированный тайник был пуст. Я перебирала ветку за веткой, отодвигая сухие коренья, портя маникюр, пока не поняла, что это бесполезно.

Я поползла обратно и не успела подняться на ноги, как над моей головой прозвучал мужской голос:

— Не это ли вы ищете, уважаемая Татьяна Александровна?

Я подняла глаза — в вытянутой руке бритоголового покачивалось и сверкало потерянное мной ожерелье.