– Хорошо. Я сделаю это. Но только ради Джеймса.

Алекс улыбнулась.

– Конечно. Спасибо. – Она поднялась.

– Могу я кое о чем спросить тебя?

Алекс кивнула, снова присев.

– Что ты знаешь о матери Пэйтон?

– Немного, – призналась она, подтянув колени к груди. – Вэнди на пару лет старше меня и училась в вашей школе, так что мы не слишком часто пересекались. Я слышала сплетни на протяжении многих лет. Видимо, все ее дети от разных отцов, и она воспитывала их как мать-одиночка все это время. – Она склонила голову набок. – Почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно, – пожала я плечами, намеренно преуменьшая значимость вопроса. – Все еще пытаюсь получше узнать людей в городе.

Алекс зевнула.

– Я убедительно советую тебе держаться подальше от Пэйтон и ее семейства. Судя по тому, что я слышала, и основываясь на их поведении на встрече в пятницу, очевидно, что они дурной породы.

Несмотря на то что ее оценка по обоим пунктам попала в точку, этот комментарий покоробил меня. Мне нравилась Алекс, она всегда добра и любезна со мной, но нельзя отрицать ее высокомерного отношения к людям. Об этом уже упоминали Кэл и Лана. Мне не нравились люди, которые судили других без веских на то причин, и от ее заключений стало не по себе. Тем не менее я решила не обращать внимания. Было уже поздно, и я мечтала заползти в кровать к Каю и забыть о мыслях, переполнявших голову.

* * *

Следующим утром я спустилась к завтраку в легинсах и одной из рубашек Кая.

– Разве у тебя нет своей одежды? – начал задираться Кэл, потянув за край рубашки.

– Конечно, есть, – ответила я, оттолкнув его с дороги к холодильнику. – Но мне нравится носить рубашку Кая. – Я уткнулась носом в ткань. – Она пахнет им.

Мой взгляд затуманился, и, уверена, я глупо заулыбалась.

Сильные хорошо знакомые руки обвились вокруг моей талии.

– Люблю, когда ты надеваешь мои рубашки. Ты выглядишь чертовски соблазнительно, – прижавшись губами к моему уху, прошептал Кай. – Впрочем, я предпочитаю, когда под ней ничего больше нет.

– Я чуть не блеванул, – сказал Кент, проходя мимо нас. – Вы двое совершенно отвратительны. – Он запихнул два пальца в рот, изображая рвотные позывы.

Кай отвесил ему подзатыльник.

– Кажется, кое-кто завидует.

Кент фыркнул.

– Если бы. Я купаюсь в море разнообразных телочек, в то время как ты застрял на спасательном плоту с одной девчонкой и не видишь суши. – Он похлопал меня по щеке. – Ску-у-учно.

Я оттолкнула его, потирая щеку.

– Ты никого не одурачишь, Кент. И уж тем более меня.

Он пожал плечами.

– Как скажешь, дорогуша. – Показав брату средний палец, он неспешно покинул кухню, посвистывая.

– От его жизнерадостности не останется и следа, когда он узнает, что отец собрался отвезти его к мозгоправу сегодня вечером, – объявил Кай.

– Надеюсь, он ему поможет, – сказала я, высвободившись из хватки Кая, чтобы налить себе сок.

– Вот, я уже приготовил для тебя фрукты и йогурт. – Он протянул мне тарелку, и я лучезарно ему улыбнулась.

– Ты такой милый. – Обвив руками за шею, я звонко чмокнула его в губы.

– В данном случае я на стороне Кента! – вскрикнул Кеану со своего места за столом. – Некоторые тут поесть пытаются.

Я отстранилась от Кая, вздохнув, когда в кухню вошел Брэд.

– Что происходит?

– Ничего, – вырвалось у меня. – Постарайся не слишком скучать по мне сегодня, – усмехнулась я, проскользнув на место рядом с Китоном. Кай сел напротив меня.

– Нет ничего забавного в том, чтобы быть отстраненной от занятий, – сказал Джеймс, появившись на кухне. – И я надеюсь, что ты максимально погрузишься в учебу на время отстранения. Адам рассчитывает на это не меньше.

Я уронила ложку, и она громко звякнула об стол.

– Ты рассказал ему? – Я специально не упомянула об этом во время нашего воскресного завтрака. Мне совершенно не хотелось, чтобы он думал, будто может судить о моем образе жизни. Не сейчас, по крайней мере. К тому же это дало бы ему дополнительные основания обвинять Кеннеди в плохом влиянии.

– У меня не было выбора. – Он взял чашку кофе и сел рядом. – Беседа с ним помогла, и он согласился воздержаться от предъявления каких-либо претензий при условии, что я буду держать его в курсе всего важного. Кажется, это справедливый компромисс.

– Ну супер, – недовольно отозвалась я, гадая, когда раздастся звонок. Удивительно, что он до сих пор не попытался связаться со мной.

Джеймс опустил чашку на стол.

– Фэй, дорогая, тебе не нужно делать то, чего не хочешь, в отношении Адама. Я специально не говорил ничего заранее, чтобы не повлиять на твое решение, это же твое решение. Его имя не указано в твоем свидетельстве о рождении, и через пару месяцев ты станешь совершеннолетней, так что сможешь сама решать, что приемлемо, а что нет в ваших взаимоотношениях, если хочешь таковых в принципе.

Я обдумала его слова. Джеймс прав. Адам мог пытаться поучать меня, но не он меня воспитал. От восемнадцатилетия меня отделяли всего несколько месяцев, и скоро я сама смогу нести за себя ответственность и в случае необходимости отвечать за свои действия. Он не заслужил права вмешиваться в мою жизнь. Возможно, однажды я захочу этого. Возможно, почувствую, что это правильно и так должно быть, но мы еще не достигли этой точки. Я понимала, что Джеймсу тяжело смириться с ролью Адама в маминой жизни и возможной ролью в моей, и отчасти могла его понять.

– Согласна. Адам сказал, что даст мне свободу, но я действительно хочу узнать его поближе. Я в долгу перед ним.

– Дорогая, ты ничего ему не должна.

Инстинктивно я положила руку на живот, вспомнив, что Адам для меня сделал. Он сделал нечто большее, чем просто спас меня. Намного большее.

– Его исключили из моего детства, как и меня лишили его присутствия в жизни. Это не его вина, Джеймс, и я верю ему, когда он говорит, что поддержал бы маму. Что она была любовью всей его жизни. И он кажется хорошим парнем. – Мои глаза встретились с глазами Кая, и незаметный кивок подтолкнул меня продолжить. – Думаю, что пожалею, если даже не попытаюсь с ним сблизиться, прежде чем решать, нужен он мне или нет.

Джеймс, казалось, ушел в себя.

– Судя по всему, ты много думала об этом.

– Да.

– Я на твоей стороне, Фэй. Всегда. И поддержу тебя, если это то, чего ты хочешь.

Братья через стол обменялись взглядами, пока Брэд продолжал есть овсянку, опустив голову и стараясь выглядеть и вести себя неприметно.

– Спасибо. Это многое значит.