подданным». Даже евре­ям, переселяющимся из других стран (имелись в виду французские владения), обещано равноправие. То был первый акт полной эман­сипации на территории Германии.

Переход от рабства к свободе вызвал необычайный энтузиазм в еврейском населении Вестфалена. При въезде короля Жерома в его резиденцию, город Кассель, евреи особенно горячо приветствовали его. Во время иллюминации в окне одного еврейского дома были выставлены ручные арестантские цепи с надписью: «Наши цепи раз­биты». Вскоре еврейская депутация явилась приветствовать короля. Во главе депутации стоял влиятельный политический деятель, друг и единомышленник Фридлендера, Израиль Якобсон из Браун­швейга.

Финансовый агент при дворе брауншвейгского герцога Карла-Фердинанда, Израиль Якобсон перешел на службу к Жерому Бона­парту после того, как Брауншвейг вошел в состав королевства Вестфален. Якобсон уже давно сочувствовал французским порядкам, меч­тал об эмансипации евреев в Германии по французскому образцу и о реформах в еврейском быту. Весть о созыве Наполеоном съезда ев­рейских нотаблей в Париже привела его в восторг; он написал импе­ратору письмо (1806) с призывом распространить свою преобразо­вательную деятельность на евреев всех стран и учредить для этого в Париже постоянный Высший Совет из представителей еврейства; письмо было опубликовано в газетах и, может быть, послужило од­ним из толчков к созыву парижского Синедриона. Решения Синед­риона окрылили Якобсона, который давно носился с мыслью об унич­тожении еврейской обособленности. В городке Зеезене существова­ла с 1801 года основанная на его средства школа с интернатом, где вместе обучались еврейские и христианские дети; образцово постав­ленная школа приобрела известность и доставила учредителю славу щедрого филантропа. Внешнее, искусственное сближение евреев с христианами, еврейских форм жизни с христианскими — эта излюб­ленная идея Якобсона была источником и его добрых дел, и его пе­чальных ошибок.

9 февраля 1808 г. двадцать два депутата от еврейских общин королевства Вестфалей, с Якобсоном во главе, представились в Кас­селе королю Жерому. Якобсон держал речь, в которой сравнил ма­ленького брата великого Наполеона с Киром, освободителем плен­ного Израиля, «изнывавшего под игом варварского законодатель­ства»; евреи окажутся достойными равноправия: «они дадут вашим войскам солдат, вашим городам купцов, вашим нивам пахарей». Король ответил очень сердечно: «Скажите вашим братьям, чтобы они старались пользоваться данными им правами. Они могут рассчиты­вать на мое покровительство наравне с прочими моими детьми»[38].

Эмансипация была обеспечена, и Якобсон с жаром принялся за переустройство еврейских общин в новом королевстве на основании проекта, одобренного парижским Синедрионом. Правительственная комиссия под руководством Якобсона быстро приспособила этот проект к местным условиям, и декретом 31 марта 1808 1. король Же­ром оповестил о новой организации еврейских общин в Вестфалене, которая должна была служить копией консисториального строя, только что установленного во Франции. Во вступлении к декрету чувствуется уже прямое внушение из Парижа: «Коль скоро евреи пользуются наравне с другими нашими подданными свободою от­правления своего культа, последний должен быть, как и другие куль­ты, подчинен нашему (королевскому) надзору, дабы не возникало противоречий между ним и законодательством (государственным) и с той общественной моралью, которая должна служить руковод­ством для всех людей и образовать из них одно политическое об­щество. Евреи должны перестать быть отдельной корпорацией (un corps à part), а по примеру всех прочих наших подданных различ­ных вероисповеданий раствориться в нации (se fondre dans la nation), коей они состоят членами»[39]. Декретом учреждается в Кас­селе, как королевской резиденции, еврейская духовная консисто­рия, состоящая из председателя, трех раввинов и двух ученых ми­рян. Она должна содержаться на средства самих общин, а не госу­дарства. Как и во Франции, консистория ведает всеми духовными делами общин, в том числе и делом «религиозного обучения»; она обязана также внушать раввинам и учителям, чтобы они «пропо­ведовали послушание законам, в особенности тем, которые отно­сятся к защите отечества, поучая, что военная служба есть священ­ный долг, исполнение которого освобождает от всех религиозных обрядов, с этой службой несовместимых».

К концу 1808 года консистория в Касселе была открыта. Презицентом ее был назначен Израиль Якобсон, а одним из ее активных членов был Давид Френкель, дессауский учитель и издатель про­грессивного еврейского журнала на немецком языке («Sulamith»). Якобсон сделался полновластным распорядителем консистории. Он заказал печать, на которой значилось: «Королевская Вестфальская Консистория Моисеевой религии»; сам он нарядился в парадный «президентский» костюм — рясу из черного сукна, шитую золотом, с изображением десяти заповедей на груди. Кассельская консистория превратилась в еврейское министерство духовных дел, откуда исхо­дили декреты, регулировавшие всю внутреннюю жизнь евреев коро­левства[40]. Для Якобсона это был храм, где он священнодействовал. Он исходил (как видно из представленной им правительству запис­ки) из убеждения, что только внутренняя реформа может спасти ев­рейскую общину и все новое поколение от окончательного разложе­ния. Он видел в германском еврействе две крайности: с одной сторо­ны, строго ортодоксальную массу, дорожащую обветшалыми фор­мами религии и быта, а с другой — новое поколение, которое под влиянием европейского образования, часто поверхностного, отрека­ется от религии отцов или пополняет кадры людей, стоящих вне ев­рейства и христианства, пустых, распущенных франтов, компроме­тирующих идею просвещения. Во Франции — говорит Якобсон в своей записке — дело возрождения евреев идет по верному пути: сна­чала революция эмансипировала евреев и уравняла все религии, но во время Конвента она упразднила самую религию: ныне же импера­тор Наполеон, создатель парижского Синедриона, принял меры к организации еврейского культа, и эта французская система переуст­ройства еврейской общины может найти наилучшее применение в Германии.

И вот кассельская консистория стала издавать циркуляр за цир­куляром: о правах и обязанностях раввинов и общинных «синдиков» (старшин), о синагогах, училищах и учительском персонале. Действо­вала она по-наполеоновски, декретируя различные изменения в ре­лигиозных обычаях, особенно в тех, которые были связаны с граж­данскими актами. Консистория объявила недействительными браки и разводы, совершенные раввинами без предварительной регистра­ции в гражданских учреждениях, запретила венчание под открытым небом и некоторые устарелые свадебные церемонии. Она установи­ла обязательную религиозную «конфирмацию» в синагоге: для маль­чиков в 13 лет, для девочек — в 12, по образцу протестантской кон­фирмации, с публичным экзаменом по катехизису, с речами и поуче­ниями раввинов. Уже это нововведение задело совесть правоверных, но еще более волновали их распоряжения консистории относитель­но синагог. С целью установить однообразный порядок религиозно­го культа консистория запретила богослужение в частных молель­нях и обязала всех жителей каждого города молиться в одной офи­циальной синагоге, где богослужение совершается по предписанно­му консисторией чину, с опущением многих молитв и устранением многих церемоний. Когда по этому поводу начались волнения в об­щинах и правительству поступил ряд жалоб на стеснение свободы совести, Якобсон добился опубликования королевского декрета (5 июля 1811), коим подтверждалось распоряжение консистории о за­прещении