– У тебя глаза слипаются. Лучше поспи.

– Не люблю корабли. С ними связаны плохие воспоминания.

– И у меня.

– Тогда спой мне что-нибудь.

Нина рассмеялась.

– Помнишь, я говорила, что ты пожалеешь, что выжила? Поверь, ты не хочешь слышать, как я пою.

– Ну пожалуйста?

– Я знаю только народные равкианские и керчийские застольные песни.

– Давай застольные. Что-нибудь повульгарней.

Нина фыркнула.

– Только ради тебя, Призрак. – Она прочистила горло и начала: – Могучий юный капитан, храбро он плывет. Солдат, матрос и молодец – и даже не блюет…

Инеж захихикала и схватилась за бок.

– Ты права. Воешь, как пес на морозе.

– Я предупреждала!

– Продолжай.

У Нины действительно не было слуха. И все же в этот момент она была якорем, державшим Инеж на корабле. Ей не хотелось вспоминать свое последнее путешествие по морю, но с воспоминаниями было трудно бороться.

Инеж даже не должна была находиться в фургоне в то утро, когда работорговцы поймали ее. Ей было четырнадцать, и ее семья проводила время на побережье Западной Равки, наслаждаясь морскими пейзажами и выступая на карнавале на окраине Ос Керво. В момент похищения она должна была помогать отцу чинить сети. Но в то утро на нее напала лень, и она позволила себе полежать еще несколько минут, понежиться под тонким хлопковым одеялом и послушать шум волн.

Когда в двери каравана появился мужской силуэт, она даже не подумала бежать. Просто пробормотала: «Папа, ну еще пять минут».

Затем ее схватили за ноги и потащили из фургона. Она сильно стукнулась головой об землю. Мужчин было четверо – крепкие мореплаватели. Когда девочка попыталась закричать, ей засунули кляп в рот и связали руки. Затем один из нападающих закинул ее на плечо, и они сели в лодку, пришвартованную у пещеры.

Позже Инеж узнала, что побережье было излюбленным местом работорговцев. Они увидели сулийский караван со своего корабля и приплыли после рассвета, когда лагерь почти опустел.

Остальную часть поездки Инеж слабо помнила. Ее бросили в грузовой трюм к другим детям – кто-то был младше, кто-то постарше. По большей части там находились девочки, хотя было и несколько мальчиков. Она оказалась единственной сулийкой, но некоторые дети знали равкианский и рассказали истории собственного похищения. Одного забрали с отцовской верфи, другая играла в лагуне и отошла слишком далеко от друзей. Еще одну девочку продал старший брат, чтобы оплатить свой карточный долг. Матросы общались на неизвестном ей языке, но один из мальчиков уверял, что их везут на самый большой внешний остров Керчии, где продадут частным лицам или в дома удовольствий Кеттердама и Нового Зема. На аукцион съезжались со всех уголков земли. Инеж полагала, что работорговля в Керчии нелегальна, но, как оказалось, она вполне процветала.

Она так никогда и не увидела аукциона. Когда они наконец пришвартовались, Инеж отвели на палубу и передали самой красивой женщине, которую она когда-либо видела – высокой блондинке с карими глазами и пышными волосами.

Женщина подняла фонарь и окинула Инеж оценивающим взглядом – затем проверила зубы, грудь, даже ноги. Потом дернула девочку за спутанные волосы.

– Придется их сбрить, – сказала она и отошла назад. – Симпатичная. Костлявая и плоская, как доска, но зато с безупречной кожей.

Она отвернулась, чтобы поторговаться с моряками, а Инеж продолжила стоять, прижимая связанные руки к груди. Никто не поправил ей рубашку, и юбка оставалась задранной до талии. Девочка видела, как мерцает лунный свет на волнах небольшой бухты. «Прыгай, – подумала она. – Что бы ни ждало тебя на дне моря, это лучше, чем твоя дальнейшая судьба с этой женщиной». Но ей не хватило смелости.

Девушка, которой она стала, прыгнула бы без раздумий и, возможно, даже забрала бы одного из работорговцев с собой. Или же она сама себя обманывала? Инеж словно оцепенела, когда Танте Хелен подошла к ней в Западном Обруче. Она не была в тот момент сильнее или храбрее, чем та напуганная сулийская девчонка, которую парализовало от стыда на палубе корабля.

Нина продолжала петь о моряке, покинувшем свою любимую.

– Научи меня припеву, – попросила Инеж.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Припев.

И Нина научила её словам, после чего девушки запели вместе, путаясь в куплетах и безнадежно не попадая в такт, пока не погасли фонари.

17. Джеспер

Джеспер готов был уже прыгнуть за борт, лишь бы спастись от скуки. «Еще шесть дней». Шесть дней на этом корабле, – если им повезет и будет попутный ветер, – и только потом они причалят к берегу. Западное побережье Фьерды было окружено опасными скалами и крутыми утесами. Безопасно пришвартоваться у берега можно было только в Джерхольме и Эллинге. Но поскольку обе гавани тщательно охранялись, им придется проплыть аж к северным китобойным портам. Джеспер втайне надеялся, что на них нападут пираты, но их корабль был слишком маленьким, чтобы перевозить ценный груз. Они были недостойной мишенью, поэтому им никто не досаждал, пока они двигались по оживленным торговым путям Истиноморя под нейтральным керчийского флагом. Вскоре они оказались в ледяных северных водах и поплыли по Исенве.

Джеспер бродил по палубе, взбирался по такелажу, пытался подбить экипаж сыграть с ним в карты, чистил оружие. Он скучал по твердой почве, вкусной еде и отменному пиву. Скучал по городу. Если бы земенец мечтал о тишине и широких просторах, то остался бы на границе и стал фермером, как того хотел его отец. На корабле было нечего делать, кроме как рассматривать схему Ледового Двора, слушать ворчание Матиаса и докучать Уайлену, который целыми днями трудился над попытками реконструировать возможный механизм ворот в кольцевой стене.

Его эскизы произвели впечатление на Каза.

– Ты мыслишь как взломщик, – сказал он Уайлену.

– Вовсе нет.

– Я имею в виду, что ты видишь пространство трехмерным.

– Я не преступник, – возразил парень.

Каз окинул его сочувствующим взглядом.

– Нет, ты флейтист, который попал в дурную компанию.

Джеспер присел рядом с Уайленом.

– Научись принимать комплименты. Каз не особо щедр на них.

– Это был не комплимент. Я не похож на него. Мне здесь не место.

– С этим не поспоришь.

– Тебе, кстати, тоже.

– Что, прости?

– План Каза не нуждается в стрелке, так зачем ты здесь? Чтобы путаться под ногами и нервировать всех остальных?

Он пожал плечами.

– Каз мне доверяет.

Уайлен фыркнул и взял перо.

– Уверен?