— Они участвовали в войне против вас семь лет назад, —­ напомнил я.

— Знаю. Но я не вижу никакого смысла уничтожать их полностью и до самого основания.

— Я вижу. Деньги, их предприятия, драгоценные вещи — всё это по законам ведения войны мы можем забрать при отсутствии наследников, — напомнил я. — Можем просто прийти, забрать и назвать это контрибуцией. Учитывая состояние наших отношений, когда они во всеуслышание были названы войной, мы имеем на это полное право.

— Я не согласна, Грант, если ты спрашиваешь моего мнения, и я против. Если разрешения, то ты имеешь право делать всё, что считаешь нужным, от моего имени, ­— ответила Марианетта. — Я доверяю тебе. Однако моё отношение к этому ты знаешь.

Знаю. И оно мне не нравится. В подобных решениях должно быть единогласное мнение. В противном случае потом начнутся недовольства, сомнения, споры и всё это ни к чему хорошему не приведёт.

Я могу наплевать на Марианетту, но не могу наплевать на тот факт, что по бумаге она будет всё равно главной в доме. А значит кто бы из нас ни принимал ключевые решения, в конечном итоге формально в любой непонятной ситуации главной будет именно она. Глупо портить отношения с тем, кто пусть только и на бумаге, но может решать жизнь поместья.

— Хорошо, Марианетта, ваши предложения?

— Потребуй капитуляции и контрибуции, — тут же ответила она, будто только и ждала этого вопроса.

— А что мешает им потом вновь напасть на нас?

— Договор. Официальный договор, который не даст им возможности нанести удар нам в спину.

— Договор можно всегда нарушить.

— Тогда они потеряют всё.

— Мы сможем отобрать у них поместье? — оживился я.

— Нет, — улыбнулась Марианетта. — Они потеряют репутацию. А вместе с ней никто уже не захочет с ними связываться помимо того, что министерство по делам домов и семей может вмешаться.

— Не интересно, — фыркнул я.

— Можешь добавить пункты, что при нарушении перемирия они потеряют и поместье, если очень хочешь. Никто этого не запрещает. Как бы то ни было, ты знаешь моё мнение, но всё на твоё усмотрение, Грант, — пожала она плечами.

Ладно, если взглянуть с этой точки зрения, то полностью уничтожать их не обязательно. Я приверженец решения любой угрозы окончательно и бесповоротно, однако в этой ситуации достаточно лишить личной гвардии и показать, насколько опасно связываться с нами. Иногда людям этого вполне хватает, чтобы понять, что второго шанса не будет. К Лорье это не относится, от таких надо избавиться сразу, но что касается мелких домов, то почему и нет?

Но надо выдвигаться уже сейчас, чтобы всё успеть. Уверен, что просто сидеть в своём поместье они не будут. Самый логичный поступок со стороны семьи — это попробовать добраться до территории Лорье, где они будут более-менее в безопасности в отличие от отдельного дома, пусть и в черте города. Для этого я уже набирал номер Вахты, чтобы тот оказал мне кое-какую помощь с решением формальностей.

А ещё сегодня под утро наше ПВО всё же сделало своё дело. Два лёгких военных корабля были сбиты прямо на подлёте к поместью.

Было сразу решено сбивать их как можно ближе к поместью по одной простой причине. Понять, действительно ли это летят бомбить нас или просто мимо решили пролететь военные корабли, было попросту невозможно. Разве что по отключённому транспондеру, но и это был не стопроцентный ответ на вопрос.

Однако когда военные корабли подлетают к поместью, они сразу предупреждают, что это они. Как-никак, но Марианетта имеет связи среди военных. Эти же летели по направлению к поместью на слишком большой высоте, приблизились достаточно близко, а на связь так и не вышли. По утверждению Зигфрида и Фарена оба были загружены бомбами.

Мне кажется очевидным, что это летели по нашу душу. К тому же именно такого хода я и ожидал с их стороны, поэтому новость не была сюрпризом. На поиски обломков я отправил небольшую группу из личной гвардии и охраны, чтобы они посмотрели, что могло остаться от кораблей. Если строение бомб здесь не сильно отличается от строения бомб Империи, то они не должны были взвезтись, так как не были сброшены и могли сохраниться. А у меня как раз есть несколько вариантов, где их можно использовать.

* * *

Семья Зейлере узнала о произошедшем лишь под утро. К сожалению самой семьи, предупредить их было попросту некому — все три дома были уничтожены настолько быстро, что новость не успела разлететься по внутренним каналам среди аристократов. Просто все знали, что что-то ночью произошло, но не более.

Поэтому новость широко разошлась лишь под утро…

— ПОЧЕМУ ТОЛЬКО СЕЙЧАС⁈ — ужас на лице главы семьи был виден невооружённым взглядом.

— Только сейчас стало об этом известно, — глухо и быстро отозвался глава личной гвардии семьи Зейлере. — Мы только-только получили новость и…

— СОБИРАЙ ЛЮДЕЙ! МЫ УЕЗЖАЕМ! — рявкнул тот, уже нутром предчувствуя угрозу. — ГЭЙЛЬ, ДЕТЕЙ! БЫСТРЕЕ!

Глава дома выскочил из-за стола с такой прытью, что уронил стул и опрокинул бокал с утренним вином. То, словно кровь, растеклось пятном по белой скатерти. Его жене не требовалось повторять по несколько раз. Она сразу же сдёрнула со стульев своих детей и потащила их в комнату одеваться.

Пришлось связываться с Лорье, которым было совсем не них после прошедшей ночи. Уже от Ардена Лорье глава Зейлере узнал, что все солдаты из личной гвардии, коих они выделили, были уже убиты. Иначе говоря, семья за одну ночь лишилась сразу две трети солдат. Их дом, по сути, был беззащитен, став очень лёгкой мишенью.

Они собрались за каких-то пятнадцать минут. Было два варианта, как передвигаться — лететь и ехать. По словам Лорье, воздушная техника у Барбинери и была, однако никто не будет сбивать корабль над городом, так как он рухнет непосредственно на дома. Это был тот запрет, который действовал всегда и на всех. Если аристократы убивают друг друга, то пусть это делают, не трогая остальных. А вот в машине на улице попасть в засаду было проще простого.

Поэтому выбор был очевиден и понятен, когда чета Зейлере с детьми бросилась к челноку, который только их и ждал. Надо было добраться до территории Лорье. Там они будут в куда большей безопасности, чем