– Да какие связи, това… господа?! Меня сюда направил заместитель начальника Особого отдела присматривать в плаванье за поведением всего личного состава, как это и положено. А информацию получать от Редина и помогать ему во всем. Потом неожиданно по телефону Шевкунов распорядился нейтрализовать его…

– Замечательное слово «нейтрализовать». Он тебе объяснил подробности, каким именно способом, или ты сам придумал?

– Да… – начал было Владимир и осекся: любой ответ не сулил ему ничего хорошего.

– Ага, – вмешался Сергей, – а целый набор спецпрепаратов ты с собой вместо таблеток от диареи таскаешь. Знаешь, Вовчик, я иногда становлюсь чрезвычайно кровожадным. Мне бы сейчас доставило эстетическое удовольствие выбить из тебя эти связи. Уверен, ты быстро сломался бы. Да вот товарищи мои ратуют за более гуманные способы. Хотя, это с какой стороны посмотреть. Леша, звони дежурному, пусть сюда Дронова с ребятами направляет, они заждались уже, наверное.

Пока Сердюк отдавал по телефону распоряжения, Сергей вновь обратился к помощнику:

– А я пока вкратце, на пальцах, объясню тебе процесс. Теперь нейтрализовывать будем тебя. Но, заметь, вполне гуманным способом. На этом корабле мы хозяева. Ты для нас не представляешь никакой угрозы. Но позволить тебе свободно перемещаться и пакостить мы не можем. Поэтому, просто запрем тебя в одном из необитаемых помещений, выставим охрану у дверей и отдыхай себе до самой Новой Земли.

Ты, конечно, задаешься вопросом: «А в чем же тут фишка?» Она действительно есть. Ты мало знаком с устройством нашего корабля и вообще ничего не знаешь о его, скажем так, радиационных особенностях. Поясню: половину его объема занимает зона строгого режима – ЗСР – там грязь, распады, излучение, там мы работаем. Из оставшихся помещений используется для жилья и технических нужд не более двух третей. Почему? Потому, что со временем проникающая радиация из ЗСР захватывала понемногу не принадлежащие ей площади, и оказалось, что во многих отсеках, трюмах, выгородках, особенно граничащих с зоной, уровень этой самой долбаной радиации настолько велик, что создает реальную опасность для здоровья и жизни. Такие помещения мы оставляем, как захваченные врагом территории, не относя их официально к ЗСР, но и не появляясь там без крайней необходимости и спецодежды.

Подчеркиваю, что на всех схемах – это обычные служебные помещения. Чувствуешь, куда я клоню?

– Вы не…

– Не перебивай! По глазам вижу, что догадываешься. Сейчас тебе предстоит заслужить быть помещенным в такую камеру, то есть обычную каюту в трюме, где можно было бы находиться без всякого ущерба для здоровья до второго пришествия. Как альтернатива, мы запрем тебя в другом помещении, на вид ничем не отличающимся.

Но, думаю, что за пять дней, проведенных там, ты сократишь срок оставшейся тебе на этом свете жизни до пяти лет или даже месяцев. Трудно навскидку определить, ты станешь нашим первым опытом. И заметь: все абсолютно законно – эти помещения на равных правах относятся официально к жилым.

Чтобы у тебя не возникало сомнений в нашей предельной искренности, у меня с собой вот этот небольшой переносной приборчик – ПДМ. В каждом из помещений, которые мы сейчас предложим тебе на выбор и посетим, ты сможешь самостоятельно замерить им уровень радиации, а сопровождающий нас специалист-дозиметрист пояснит тебе степень физиологического воздействия такого уровня радиации на твой нехилый пока организм. Теперь все понял?

– Вы не посмеете, даже если это и правда!

– У-уу, напрасно сомневаешься. Вот, кстати, и наш почетный эскорт и твоя будущая стража.

Действительно, в каюту, постучавшись, заглянул главный старшина Дронов и обратился к начальнику мастерской:

– Товарищ капитан третьего ранга, ваше приказание выполнено: в коридорах нет ни одного человека, у дверей всех кают выставлены вахтенные. – Чуть помедлив, Дронов добавил: – Мы объяснили всем вежливо, что сейчас по этому маршруту будем проносить контрольный радиоактивный источник для проверки сварных швов. Так все сами изнутри в каютах позапирались.

– Вот видишь, Вовчик, это, чтобы тебя без эксцессов на нижнюю палубу спустить. Дозиметрист готов?

– Так точно, ждет на ЦДП. Мичман Велиев Зейнал-оглы.

– О, это чрезвычайно надежный человек. Николай, заклей этому пасть скотчем для порядка. Тронулись!

Впереди выступал Сердюк. За ним, крепко удерживая помощника за руки, шел Редин, а на шаг позади Корсунов. У двери каждой каюты, выходящей в коридор, стоял матрос. На первых шагах Владимир дернулся резко всем корпусом, то ли пытаясь вырваться, то ли просто оступившись, но его мгновенно подхватил идущий сзади Николай, да и Редин так сжал руки помощника, что от боли в скованных наручниками запястьях, тот издал утробный стон и в дальнейшем не дергался.

Молча, в таком же порядке, они миновали ЦДП, где к ним присоединился Велиев, прошли метров десять по нижней палубе и заглянули в небольшую выгородку. Как все помещения на этом уровне она была пуста. Сергей повесил прибор на грудь своего пленника так, чтобы тот четко мог видеть показывающую шкалу и стрелку, переключателем установил ожидаемый уровень радиации. Затем, попросив всех остаться в коридоре, вдвоем с Владимиром стал медленно пересекать выгородку, направляясь к противоположной переборке.

– Ты внимательно следишь за стрелочкой-то?

Напоминание было абсолютно излишним: глаза помощника так и впились в измерительную шкалу. Не пройдя и половины расстояния, тот остановился, замычал что-то через заклеенный рот и сильно закивал головой, привлекая внимание Сергея к прибору.

– Ну, что ты так разволновался? Я же с тобой. А, стрелочка зашкалила. Ничего, сейчас мы на следующий диапазончик переключим или на два. Это значит, показания уже на сто надо умножать. А у нас впереди еще метра три.

Владимир напрягся, упершись ногами в палубу, и отрицательно замотал головой.

– Наверное, сказать что-то хочешь? Подожди, я сначала спрошу. Кто на корабле с тобой работает из нашего Особого отдела? Это раз. Второе, обязательно должен быть еще человек, распоряжения которого вам приказали выполнять. Кто это? И третье, или тебя просто поставили в известность, или ты сам своим умом вычислил, кто здесь еще в роли присматривающего. Скорее всего, кто-то из так называемой комиссии. Отвечай по порядку, как я спросил.

Сергей резким движением сорвал с губ помощника клейкую ленту, заставив того взвыть от боли.

– Со мной еще Шевкунов стажера одного послал. Он пока нештатный сотрудник, сверхсрочник по контракту. У нас к таким добровольцам сначала приглядываются, проверяют, дают мелкие задания. Обычно от полугода до года. Потом уже учеба и…

– Ладно, подробности не надо, я в курсе. Кто это? – спросил Редин.

– Один из рулевых, которые на переход назначены. Ховенко Петр Федорович. Он мне подчиняется. Сам ничего предпринимать не будет.

– Знаю