приворожила к себе Леонида Ильича, что тот без нее не мог ступить и шагу и очень боялся, как бы ее от него не отстранили.

Она по-хозяйски вмешивалась в работу врача-диетолога, сама заказывала для Брежнева блюда, поварам подсказывала, как готовить, официантам — в какой последовательности и что подавать. Используя слабость Брежнева, — особенно в периоды апатии, депрессии и бессонницы, — медсестра со спокойной душой добавляла в рацион генерального секретаря одну-две таблетки снотворного, а когда тот засыпал, отправлялась по своим делам.

Влияние Коровяковой на Брежнева было всеобъемлющим, и она с выгодой не только для себя, но и для своей семьи использовала это обстоятельство. Достаточно сказать, что за время близости медсестры с Леонидом Ильичом, ее муж сделал головокружительную карьеру. За пять лет скромный капитан пограничных войск дослужился до (!) генерал-майора. Он имел все шансы стать и генерал-лейтенантом, если б не погиб в автокатастрофе в 1982-м, незадолго до кончины генсека.

Леонид Ильич всецело доверял мнению медсестры. Порой дело принимало анекдотичную окраску.

С опозданием посмотрев «Семнадцать мгновений весны», Брежнев поинтересовался, кто прототип Штирлица?

Коровякова, при всех своих недюжинных деловых качествах и броской внешности, женщина недалекая, заявила, что полковник Исаев — реальное лицо, жив и поныне, всеми забыт и влачит нищенское существование. Немедленно Леонид Ильич дал распоряжение своей охране разыскать разведчика Исаева.

— И разыскивать не надо, Леонид Ильич, — хором отвечали охранники, — Штирлиц-Исаев — это собирательный образ.

Разговор происходил несколько раз. Не найдя понимания у охраны, Брежнев позвонил Андропову.

Юрий Владимирович ответил то же, что и они, тем не менее, всё заново перепроверили по картотекам. Нет такого. Но Брежнев уже настроился на вручение заслуженной награды всеми покинутому разведчику и в результате распорядился наградить Золотой Звездой Вячеслава Тихонова, сыгравшего роль Штирлица.

Имело значение, конечно, и то, что Тихонов к тому времени уже был придворным актером. Именно ему было делегировано право озвучить на телевидении эпохальное произведение «Малую землю», вышедшее из-под пера Леонида Ильича. Не кто иной, как Вячеслав Тихонов открывал торжественной здравицей во славу КПСС каждый правительственный концерт, посвященный годовщине ВОСР, ну, и так далее.

Пешка управляет королем

Брежнев брал медсестру с собой в охотничье хозяйство Завидово, она беспардонно усаживалась за один стол с членами Политбюро (чего, кстати, никогда не позволяла себе даже жена генсека Виктория Петровна), где в ее присутствии обсуждались государственные и международные проблемы чрезвычайной важности.

Не подозревая о специфических отношениях медсестры с генеральным, возмущенный ее поведением член Политбюро Дмитрий Полянский, как-то некстати, высказал свое мнение Брежневу. После этого он был выведен из состава Политбюро и назначен министром сельского хозяйства СССР. Еще какое-то время спустя отправлен послом в Японию — подальше от Завидово.

Андропов тоже пытался образумить генсека. Однажды он в свойственной ему доверительной манере завел с Брежневым разговор о Коровяковой. Но собеседник резко оборвал его, сказав:

— Знаешь, Юра, мои отношения с ней — это мое личное дело. Я просил бы тебя впредь никогда не возвращаться к этому вопросу!

Возражать Юрий Владимирович не стал, видя полную неадекватность собеседника, но для себя решил раз и навсегда отлучить медсестру от тела генсека. Вслед за «ультиматумом» генсека под непосредственным контролем Андропова была разработана многоходовая операция под кодовым названием «Прощание плутовки», в которой были скоординированы усилия КГБ, МВД и министерства здравоохранения.

Прямо не медсестра, а Мата Хари московского розлива!

Марш «прощание плутовки»

Чтобы воспрепятствовать доступу медсестры к телу генсека, ее стали отстранять от дежурств, а его — обманывать: завтра ее не будет — муж заболел, ребенок заболел, еще что-то дома неладно.

Наконец Коровякова сдалась и согласилась покинуть Леонида Ильича, но при одном условии — она должна с ним проститься. Хитрая бестия она рассчитывала на то, что во время личной встречи Брежнев не устоит перед ее чарами и, как это уже бывало, отдаст распоряжение, чтобы ее оставили в покое.

Условие медсестры было принято, но главный режиссер и сценарист прощального спектакля Юрий Владимирович Андропов распорядился, чтобы расставание было организовано не в помещении, с глазу на глаз, а на улице — принародно. У председателя КГБ были основания опасаться, что, оставшись наедине с обольстительницей, генеральный может дать слабину, и всё вернется на круги своя.

Брежнева из дома вывели в плотном кольце охраны, будто он находился в осажденном террористами чужом городе, а не на даче в Завидово. Увидев медсестру, которую в последнее время к нему не допускали под разными предлогами, Леонид Ильич смешался, тяжело задышал. Коровякова, заламывая руки, бросилась ему навстречу, начала что-то со слезой в голосе говорить.

Кольцо вокруг генсека сомкнулось еще плотнее. Вперед выступил генерал Рябенко, начальник личной охраны.

— Нина Аркадьевна, хорошего вам отдыха. Леонид Ильич благодарит вас за оказанную помощь. Пройдите к машине!

Закусив нижнюю губу, женщина села в черную «Волгу» и покинула Завидово. Навсегда.

Дай-ка мне, дружок, лекарство впрок!

Между тем потребности организма Брежнева в наркотических препаратах возрастали. Теперь уже он поглощал таблетки пригоршнями, а так как впрок насытиться снотворным невозможно, то Леонидом Ильичом овладела монотематическая навязчивая идея: где, у кого раздобыть «колеса»! Дозы, прописанные Чазовым, — что леденцы для людоеда, и генсек обращается к соратникам, членам Политбюро:

— Ты как спишь? Снотворным пользуешься? Каким? Помогает? Дай попробовать!

Никто и никогда ему не отказывал, наоборот, все с готовностью делились своими запасами зелья. Передавали лекарства из рук в руки прямо на заседаниях Политбюро. Больше других старались услужить генсеку Черненко и председатель Совета министров СССР Тихонов, которые к тому времени сами уже безраздельно находились в наркотической зависимости. Один лишь Андропов всегда передавал пустышки, по виду напоминавшие импортное снадобье, которые по его заказу изготавливали в спецлабораториях КГБ.

Кто-то из членов Политбюро, сострадавших патрону, подсказал ему, что лекарства надо запивать водкой — лучше и быстрее усваивается. Леонид Ильич справился у Чазова: правда ли?

— Правда… — Ответил придворный лекарь, но предупредил, что пользоваться нужно этим редко и осторожно. Подтверждение, полученное из уст медика, для Брежнева прозвучало как индульгенция.

Выбор пал на «Беловежскую пущу», крепчайшую водку, настоянную на травах, которой его как-то угостили белорусские руководители. С тех пор этот напиток, хотя и основательно разбавляемый охранниками, стал непременным ингредиентом в рационе Леонида Ильича.

Глава шестая. Укол отравленным зонтом

В 1969 году 40-летний болгарский драматург и диссидент Георгий Марков бежал в Великобританию, осел в Лондоне, женился на англичанке и стал работать в качестве журналиста на радиостанции Би-би-си.

Полагая, что