перешел в атаку, предложив «покататься» и познакомиться поближе. Аллах, как же я тогда испугалась. Помню, как побежала обратно, услышав в спину его смех и что-то типа «все равно покатаемся»… И опять, приехав домой после того, как горе-водитель все же добрался до меня, я молчала. Мне снова было страшно что-то сказать родным. Особенно брату. Он так дорожил дружбой с Али. Так дико ею гордился. Я думаю, он бы и не поверил мне, так сильно его разум был захвачен мнимым очарованием именитого сына правителя Дубая.

Разумеется, мой отказ его только распалил. Казалось, он поставил цель меня «заполучить». За несколько месяцев Али превратился в лучшего друга моего брата, который торчал у нас дома при любой имеющейся возможности. Обиднее всего было то, что Мухаммед не видел, что Али презирает нас и считает ниже своего уровня. Восток жесток. Не деньги решают все, а положение. Авторитет семьи, древность имени. Наш род был уважаемым, но намного в более скромной степени, что великий дом Макдиси. В то время Шериф смог достичь апогея своего могущества, выйдя на уровень политиков мирового масштаба, подняв свою страну с колен. Нефтедоллары перли, Дубай отстраивался, Али купался в авторитете, власти и деньгах своей семьи, для которой были открыты все двери, включая монаршую семью Англии. Мы же были известны лишь в масштабах своей страны, да и состояние свое отец делал в буквальном смысле своими руками- не гнушался спускаться в шахты с рабочими, всегда с мозолями и в потной одежде… Ничего хорошего из его интереса ко мне зародиться не могло. Даже если бы я наивно тешила себя тщеславными мыслями о том, что на меня обратил внимание такой известный отпрыск.

Но и моя жизнь не стояла на месте. Понимание того, что я уже не девочка, которое так отчетливо мне вложил Али, пробудило и во мне эмоции и гормоны, о которых я раньше не задумывалась. Говорю же, будь я запертой в стенах девичьего кампуса, это искушение могло меня миновать, но… Получилось то, что получилось. Я влюбилась. Влюбилась в помощника моего отца. Ливанца Абеда. Замечательного улыбчивого парня, знавшего четыре языка и не менее ловко управлявшегося с пятым- который был у него во рту. Наши чувства были взаимными. И спустя много-много лет, оглядываясь на свою разбитую жизнь, я понимаю, что только наша любовь грела меня как женщину все эти годы… Жалею ли я? Не жалею, нет. Не жалею, что любила. Жалею лишь о том, что не подарила ему то, что берегла и… что сорвал Али…

Глаза Мейзы увлажнились. Тарик ссутулился, сморщившись, отвернулся.

-Давай я выйду,- хрипло произнес он.

-Останься. Откровенность не может быть фрагментарной. Раз уж я начала этот рассказ, довершу его до конца… Али поймал нас с поличным. Пришел в тот момент когда его не ждали. Мухаммеда не было. Мы целовались на террасе. Он не стал выдавать себя. Подлец сделал несколько фото и скрылся.

А на следующий день начался его шантаж.

Я не знала, как себя вести. Стоит только представить, каких масштабов тогда достигло мое отчаяние. Если я сомневалась в том, стоит ли мне говорить о двусмысленном поведении Али моим домочадцам, то уж сказать им, что Али меня шантажирует романом с простым слугой- форменное самоубийство. Брат бы самолично меня прикончил… И тогда я согласилась встретиться с Али. Нет, не для того чтобы пойти на его условия… Поговорить. Если бы я только знала, к чему приведет этот проклятый разговор.

Абед узнал о нашей встрече. Узнал о шантаже. Не знаю, то ли он услышал, как мы говорили по телефону, то ли прочитал переписку. Али тогда бомбил меня со всех флангов. Мы должны были встретиться на какой-то квартире. Али всё предусмотрел,- усмехнулась Мейха печально,- он не был настроен договариваться. Он хотел меня и собирался получить в тот же вечер…

Я пришла туда. Он начал приставать почти с порога. Я закричала и попыталась вырваться. Побежала ко входной двери, распахнула её и… уперлась в высокую фигуру Абеда. Ну а что было дальше, ты, наверное, догадываешься… Они подрались. Али сильно толкнул Абеда. Тот упал и ударился головой о косяк комода. Я до сих пор помню лужу алой крови, растекающуюся под ним. Я застыла. Шок, ужас, неверие, ступор… Я помню эти минуты как в трансе, тумане. Ужас и боль внутри, непонимание и страх… А потом… Потом боль- и я осознаю, словно бы отмерев на секунду из своего адского забытия, что я под Али, распластанная, совсем рядом с бездыханным телом любимого, а между ног… сильная боль.

Мейза закрыла лицо и расплакалась… Элисса даже не дышала. Чувство дикой, спирающей боли. Подтверждение самых страшных ее предположений, которые после серии ужасающих открытий, к которым она пришла с помощью Иштар. И все равно, как ни готовила она себя к темной правде, на поверку она оказалась страшнее и темнее…

-Он сказал, что если я не буду молчать, он организует так, что это я встречалась на квартире с любовником, переспала с ним, а потом убила. В «награду» за мое молчание он обещал замести все следы и оставить меня в покое.

Снова кривая усмешка на ее полных губах.

- Я выбрала тишину. Молчание. Забвение. В тот момент ничего больше не имело значение. Мой Абед был мертв. Мертв из-за меня. Мертв, защищая меня и мою честь. В тот вечер умер не только он. Умерла я как женщина.

-Вы забеременели от Али?

Мейза молча покачала головой.

-Почему не сказали родителям? Мухаммеду? Али должен был на вас жениться… Таков закон…

-Жениться? Сама мысль о том, что мне придется снова с ним пересечься, вызывала в душе такое отторжение, что я была готова скорее умереть, бросившись в пропасть, чем даже помыслить такое… Я и хотела броситься… Все продумала. Окончательно убедившись, что я забеременела, я хотела убить и себя, и малыша. Прости, Тарик.