– Конечно. – Повернувшись, я двинулась к своему фургону, но на полпути остановилась и обратилась к нему:

– Могу я задать вам вопрос, констебль?

Он улыбнулся.

– Зовите меня просто Пит. Что касается ваших вопросов… конечно, спрашивайте, но хочу сразу предупредить: я не верю в духов, монстров и прочее. Я прожил на острове всю свою жизнь, но ни разу не встречался с Дженни Погремушкой.

– Я хотела только узнать, участвуете ли вы в расследовании исчезновения Лорен? Есть у вас какие-то мысли относительно того, что с ней могло случиться?

Гиббс вздохнул и провел ладонью по своим коротким волосам.

– Лорен Шумахер была проблемным ребенком, который убежал из дома. Такое случается, причем довольно часто.

– Вы уверены?

Гиббс кивнул.

– Ее родители заявили, что Лорен и раньше проделывала нечто подобное. В течение одного-двух дней она болталась где-то с друзьями, но потом возвращалась домой. В тот день, когда Лорен исчезла, она поссорилась с отцом, так что… Вот выпустит пар и вернется.

– Уж не хотите ли вы сказать, что ее никто не ищет?

– Это не моя юрисдикция. – Гиббс покачал головой. – Заявление об исчезновении было подано в полицию штата. Что-то они наверняка делают, но… Я мог бы поспорить на что угодно, что девчонка уже успокоилась и вернулась в свой Вустер.

Услышанного мне хватило, чтобы понять: исчезновением Лорен Шумахер никто не занимается.

Как и исчезновениями других девочек.

Неуравновешенных девочек из неблагополучных семей, способных, по всеобщему мнению, на любую выходку.

И даже когда они так и не вернулись домой, никто не удивился, никто не забеспокоился. «Должно быть, она отправилась автостопом в Калифорнию – она постоянно об этом трещала», – говорили одни. «Должно быть, удрала с каким-нибудь парнем, который пообещал вытащить ее из этого паршивого городишки», – без тени сомнения утверждали другие.

– Надеюсь, вы правы, – сказала я Гиббсу и вернулась к себе в фургон.

Вот только дверцей я хлопнула, пожалуй, чересчур сильно.

– 19 июля 1978 г. —

– Говорю тебе – там ничего нет!.. – тихо сказала Пэтти. – Я просмотрела все истории болезней из архива. И ни в одной из них нет ничего ни о Цоколе-западном, ни о «Майском цветке».

Ви с силой вонзила лопату в мягкую землю. На краю поляны урчал двигателем небольшой трактор-погрузчик с полным камней ковшом, из кабины высунулся Старина Мак. Несколько больных ждали, пока он выгрузит камни, чтобы обкладывать ими клумбы и дорожки. Большинство стояли спокойно, и только Том Оборотень нетерпеливо переминался с ноги на ногу и яростно чесал покрытые струпьями предплечья.

Работами руководила мисс Эвелин. Сегодня она была в широкополой садовой шляпе, нахлобученной поверх парика. Размахивая руками, она отдавала указания Старине Маку:

– Еще немного, мистер Макдермот! Еще чуточку! Нет, вы взяли слишком вправо. Подайте вперед, а потом еще раз сдайте назад и налево…

Гремя рычагами, Старый Мак старался выполнить ее требования как можно точнее. Старенький трактор дергался и ревел. Лицо Мака блестело от пота.

– Давайте я сам, мисс Эвелин! – воззвал он наконец. – Говорю вам, я уже много лет за рулем! Я водил и трейлеры, и погрузчики, и бульдозеры, неужели я не справлюсь с каким-то дерьмовым трактором?

– Том, прекрати чесаться, – скомандовала мисс Эвелин и снова повернулась к Старому Маку. – Вы забрали слишком влево, мистер Макдермот. Давайте попробуем еще раз.

– Значит, записи хранятся где-то в другом месте, – сказала Ви громким шепотом. – Возможно, в само́м подвале.

Поговорить с Пэтти она могла только во время работы на лужайке, и даже тогда ей приходилось соблюдать меры предосторожности: вокруг бродили с граблями и лопатами пациенты, Старый Мак прокладывал трубы для полива или привозил на тракторе мульчу и камень для бордюров, а мисс Эвелин в своей огромной шляпе руководила всеми.

Пэтти оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

– Может, их вообще нет, этих записей, – сказала она, качая головой.

– Не может этого быть, – твердо ответила Ви. – Да вы и сами так не думаете, я знаю.

Пэтти задумчиво нахмурилась.

– Может, и не думаю, – призналась она наконец. – Но мне все сильнее кажется, что нам не стоит лезть в это дело.

– Вы действительно хотите все бросить? – прошептала Ви. – На самом интересном месте, когда мы вот-вот…

Пэтти несколько раз ударила по земле мотыгой, которую держала в руках.

– Когда-то у меня был пес, Оскар. Каждый раз, когда его выпускали во двор, он мчался к одному и тому же месту и начинал копать. Почва была каменистая, острые камни до крови резали ему лапы, но он все рыл и рыл, и всегда в одном и том же месте. Мы все перепробовали: привязывали Оскара, пытались ограждать это место, даже накрывали досками, но ничего не помогало. Он всякий раз находил способ до него добраться и… Бедняга! Я хорошо помню, как он копал… Как одержимый.

– И что там было, в том месте? – спросила Ви. – Он что-нибудь выкопал?

Пэтти покачала головой.

– Нет. Там ничего не было. А Оскар… Он был болен раком, и в конце концов его пришлось усыпить. Ветеринар сказал, что боль, которую он испытывал, возможно, свела его с ума.

Ви покачала головой.

– Не понимаю, какое отношение это может иметь к нам, к нашей ситуации.

Пэтти смерила ее долгим взглядом.

– Мы ведем себя, как Оскар.

– Нет! – выкрикнула Ви, пожалуй, слишком громко. Мисс Эвелин даже покосилась на нее, но, ничего не сказав, продолжила руководить Стариной Маком, которому удалось наконец поставить трактор так, как она хотела. Теперь ему предстояло вывалить из ковша камни, и мисс Эвелин следила за тем, чтобы они упали точно в отведенное для них место.

– То, что мы делаем, обязательно к чему-то приведет, – сказала Ви шепотом. – И вы сами это знаете.

Мисс Эвелин не выдержала.

– Что у вас там? Какие-то проблемы? – спросила она грозно.

– Все в порядке, – откликнулась Пэтти. – Просто Ви у нас перфекционистка, и ей не нравится, как я сделала клумбу. Она говорит – у меня получилось криво.

– Оттуда, где я стою, все выглядит нормально, – сказала Семафорша. – У нас неплохо получается – я уже могу представить, каким красивым будет наш сад!

Ви кивнула. Работы действительно продвигались довольно быстро, и это ее огорчало. Когда сад будет готов, она уже не сможет свободно общаться с Пэтти или заходить в канцелярию к мисс Эвелин так часто, как ей хотелось.

Она выпрямилась, опираясь на лопату, и огляделась.