Ситуация немного изменилась после того, как вышел каталог от Ямамото. Киру заметили, запомнили, стали спрашивать в модельном агентстве именно ее. Понемногу у нее стали появляться деньги, возможность выбирать, на какие предложения соглашаться, иногда даже – чудо из чудес – краткие моменты отдыха.

Как только у Киры появилось несколько свободных дней и деньги на билет, она тут же рванула в Москву.

Потом было многое. Кира стала лицом нового аромата от Ямамото, подписала новый контракт – на два года. Фотографии ее стали появляться на обложках журналов, билбордах, в телевизионных рекламных роликах. Предложения по работе поступали ей отовсюду. И когда контракт с Ямамото закончился, Кира поняла, что вернуться в Москву она не может – это значило бы похерить все с таким трудом завоеванные карьерные высоты. Сейчас, пока лицо ее было на виду, она всем нужна, все хотят заполучить ее в качестве наглядной рекламы своей новой линии одежды, парфюма и даже модели автомобиля. Но исчезни она хотя бы на полгода – и не факт, что после этого кто-то захочет с ней связываться. К тому же и возраст у нее был уже не самый выигрышный. Модельный мир жесток – выпадешь из обоймы, и никто о тебе не вспомнит, никто никуда не позовет. Так и вышло, что после окончания контракта с великим японцем Кира перебралась в Париж. Сотрудничала с разными брендами, снималась в клипах прославленных музыкантов, сыграла даже небольшую роль в кино. За пару лет она вошла в топ-50 моделей мира, предложения все еще сыпались на нее как из рога изобилия, а суммы на контрактах становились все больше и больше.

Все это время Кира не забывала об их с Мариной договоре. О том, что однажды, когда обстоятельства сложатся в их пользу, они снова поселятся вместе. Но позвать Марину к себе на постоянной основе пока не могла – профессия требовала от нее оставаться мобильной, легкой на подъем. Сегодня ты работаешь в Париже, завтра на пару месяцев летишь в Милан, а летом у тебя съемки на Кикладах. Марине же, как считала Кира, нужна стабильность, нужен дом, уверенность в завтрашнем дне. Нельзя было просить ее сорваться из Москвы и ездить за Кирой по всему миру в качестве бесплатного приложения. Без точки опоры она обязательно сорвется.

Да и сама Марина за эти годы тоже прошла долгий путь. В конце концов, ушла из Ленчиковых подмастерьев, начала, как и мечтала всегда, создавать что-то свое. Поначалу оформляла квартиры, кафе, рестораны, мастерила кукол и аксессуары для интерьера, продавала их в художественных салонах. И вот, наконец, после стольких лет могла уже похвастаться собственным узнаваемым брендом, персональной выставкой, признанным в околокультурных кругах именем.

Все это произошло именно в тот момент, когда и у Киры наконец нашлось что предложить. Понадобилось каких-то шесть лет, чтобы ее положение в Европе стало прочным и устойчивым. Теперь у нее была своя квартира в центре Милана – за нее, правда, еще предстояло выплатить остатки кредита, но так или иначе наличие недвижимости означало, что обратно в Россию Киру уже никто не выдворит. И сумма в банке за время работы у нее скопилась достаточная, чтобы безбедно прожить несколько лет, даже если предложения о съемках перестанут ей поступать. Месяц назад у Киры закончился очередной контракт, новый она пока ни с кем еще не подписала. Хотелось для начала поговорить с Мариной. Объявить ей, что то, чего они так долго ждали, свершилось, что Кира наконец встала на ноги в Европе и теперь зовет ее уехать с собой. Именно ради такого разговора она и прилетела в Москву. Но теперь, глядя на Марину, наслаждавшуюся своей персональной выставкой, отвечавшую на вопросы журналистов и поклонников ее творчества, не знала, как ей подступиться к этому разговору. Ей всегда казалось, что она, как более сильная, более решительная в их союзе, выстроит для них с Мариной какую-то базу, а той останется лишь приехаться к ней и наслаждаться жизнью. И как-то не учла, что и Марина за эти годы уйдет далеко вперед, и предложение переехать к ней в Европу вдруг автоматически начнет означать предложение пожертвовать своим положением здесь, в России.

Эти мысли не давали Кире покоя, и она все откладывала и откладывала предстоящий разговор. Понимала, что срок отъезда все ближе, а они с Мариной все так же, как и раньше, деликатничают друг с другом, обходят стороной опасные вопросы и делают все, чтобы не омрачать короткую встречу.

Выставка закрывалась поздно, в районе одиннадцати вечера, и Марина, конечно, хотела присутствовать до конца. Кире едва удалось утащить ее из ЦДХ около девяти.

– Ты же на ногах не держишься, – строго выговаривала она, пока они с Мариной шли по набережной в направлении Крымского моста.

Стояла осень, и прохладный воздух неуловимо отдавал жженой листвой, горчил на губах. Из-за ограды парка Горького доносилась музыка, в темной речной воде бликовали, отражаясь, разноцветные городские огни. Город этот был совершенно не похож на ту голодную, замызганную Москву начала девяностых, из которой Кира когда-то бежала за лучшей жизнью. И в душе поднималась горечь – да, она приехала за Мариной, но опоздала. Та выкарабкалась и без нее, стала теперь новой, незнакомой, сильной, уверенной в себе – такой же, как этот незнакомый теперь Кире живущий своей жизнью город.

– Да наплевать, – отмахнулась Марина. – Я так ждала этого дня. Знаешь, все-таки работать на Шувалова и делать на досуге кукол – это одно. А вот так вот прийти на собственную выставку – совсем другое. У меня ведь даже и раньше их заказывали, да я и сама продавала некоторые модели через Интернет и частным магазинам. Но вот так сразу, по-взрослому… Тебе смешно, наверное? – улыбнулась она, обернувшись через плечо к Кире.

– Вовсе нет, – коротко отозвалась та.

– Слушай, ты какая-то странная, – подступила к ней Марина.

Ухватив Киру за руку, удержала ее на месте, взяла лицо в ладони, развернула к себе и заглянула в глаза.

– Эй, ты поосторожнее, – криво усмехнулась Кира. – Тут тебе не ночные Лужники. Еще побьют пуритане.

– Пф, – фыркнула Марина. – Ты совсем, я смотрю, отстала от московской жизни. У нас же здесь не Дубаи все-таки, Европа. Камнями точно не закидают.

– Я отстала от московской жизни, это точно, – призналась Кира.

– Ты поэтому такая? – Марина, ласкаясь, боднула ее лбом в плечо. – Напряженная, чужая… Ну я же вижу, что тебя гложет что-то. Говори уж!

Кира мягко перехватила ее руку и пошла вперед, увлекая Марину за собой. Откуда ни возьмись налетел вдруг ветер, швырнул в лицо охапку опавших листьев, загудел в ветвях деревьев. И от этого на душе стало еще тревожнее, тоскливее.

– Я купила квартиру, в Милане, – произнесла наконец Кира, не глядя на Марину, все так же шагая вперед.

– Ого! – изумленно ахнула та. – Кирка, как классно! Это же значит – конец скитаниям, так?

И вдруг осеклась, замолчала, сообразив, видимо, что мучило Киру все эти дни.

– Ты… ты насчет того, о чем мы когда-то договаривались? – осторожно продолжила она. – Насчет того, что, когда у тебя появится свое жилье и уверенность в будущем, я к тебе перееду?