– Насчет этого, да, – кивнула Кира. И, помолчав, добавила: – Марин, я же все понимаю. Когда мы об этом говорили, у тебя здесь не было ничего и никого. Вопрос был только в том, чтобы дождаться, когда появится возможность. Но теперь все изменилось.

– Что изменилось? – спросила Марина и как-то нехорошо покосилась на Киру. – Ты передумала? Слушай, ты не темни, пожалуйста, говори прямо. Я ведь тоже не дура, я не стану настаивать, чтобы ты сдержала какое-то там выданное сто лет назад на эмоциях обещание.

– Нет, ты именно что дура, – возмутилась Кира. – Дело не во мне, все мои слова до сих пор в силе. Дело в тебе – я не могу требовать, чтобы ты бросила все теперь, когда у тебя только начало складываться, и ехала черт-те куда, где тебя никто не знает. К тому же я… Пойми, Марин, мне уже за тридцать. Сколько еще я буду востребованной моделью – неизвестно. Мне, возможно, и самой очень скоро придется искать себе новый источник заработка. Я думала о собственной линии одежды, косметики, и у меня даже накоплен небольшой стартовый капитал, но…

– Но что? – взвилась Марина. В прозрачных глазах ее вспыхивали и гасли блики разноцветных огней гирлянд, которыми была увита ограда парка. – Но жертвовать чем-то, по-твоему, можно только тебе? А я должна только брать, брать и брать? Кир, скажи уж честно, ты боишься, что, если я останусь без своего дела, я опять сорвусь, начну торчать и отравлять тебе жизнь? А там, в чужой стране, тебе уже совсем некуда будет от меня деться?

– Да пошла ты! – не выдержав, рявкнула Кира. – Да, я боюсь – но не потому, что мне некуда будет от тебя деться. За тебя боюсь! Ты вспомни, что ты мне говорила, когда я уезжала. Что любовь не должна быть жертвой, что я тебе не прощу, если плюну на свое будущее ради тебя. А теперь, значит, я должна принять эту жертву от тебя?

– Я – не ты! – заорала ей в лицо Марина.

– Ах да, ты – не я! Ты благородная самоотверженная натура. Бессребреница такая. Очень, знаешь ли, удобная позиция. Позволяет чувствовать свое превосходство над простыми смертными.

– Знаешь что, иди ты к черту! – выкрикнула Марина. – Разберись сначала со своими тараканами! Это с ними у тебя проблемы, а не со мной.

Она вдруг развернулась и рванула прочь. Кира видела, как мелькает в сумерках ее маленькая худенькая фигурка. Такая хрупкая, такая одинокая. Хотелось броситься за ней следом, догнать, обнять, утешить. Пообещать, что все будет хорошо, что, конечно же, они будут вместе. Но сделать это означало бы все же пусть и невольно, но надавить на Марину, заставить ее пойти на явно невыгодные для нее условия. А так, пока она злится на Киру, пока считает, что та сама передумала звать ее с собой и лишь ищет себе оправдания, возможно, она сможет принять правильное решение.

Кира не знала, представить себе боялась, что с ней будет, если Марина отныне не захочет ее больше видеть. Если Марины не станет в ее жизни. Человек по натуре резкий, закрытый, за все эти годы она так и не сблизилась с кем-то за границей. Нет, знакомых, приятелей, коллег у нее было полно – в самых разных кругах. Но по-настоящему близкими ей оставались школьные подруги – Влада и Таня. И Марина. Марина, по сути, была вообще всем – и любовницей, и женой, и другом, и наперсницей, и непутевой младшей сестрой.

Если ее не будет… К чему тогда стремиться, к чему идти, чего ждать? Ради кого жить? И все же, все же, даже несмотря на это, нельзя было тащить Марину с собой, заставлять бросить свое дело, которое она так любовно создавала. Кира знала, что не простит себе этого. Если хоть раз она вернется со съемок и увидит, как Марина лежит на полу и стеклянными глазами пялится в потолок, она будет знать – это из-за нее. Если на Марину снова навалится эта ее страшная, не дающая дышать апатия, это тоже будет из-за нее. Нет, лишать Марину ее занятия было эгоистично и жестоко. Значит, так тому и быть. Она, Кира, сильная, не зря же Шувалов дразнил ее железной леди. Она выберется как-нибудь, справится. Это ничего, ничего. Лишь бы Марине было хорошо.

Именно так Кира рассуждала, бродя в тот вечер по осенней Москве под начинающим накрапывать дождем. Смотрела на подернутые мягким теплым светом витрины, на кофейни, за окнами которых сидели, уютно устроившись, пары, на мигающие ярким вывески магазинов, разглядела даже собственное лицо на обложке одного из журналов в газетном киоске. И отчего-то поморщилась, отвернулась от глянцевого изображения.

Она ведь не врала Марине, действительно неизвестно было, как долго еще ее будут приглашать на съемки. Нужно было начинать искать какой-то тыл, другой источник дохода. Линия одежды или элитной косметики, или свой парфюм… Чем там обычно занимались отошедшие от дел модели? Конечно, до этого еще было далеко, пока что она была вполне востребована, но начинать думать в эту сторону следовало уже сейчас. Нельзя класть все яйца в одну корзину, как когда-то говорила мать. Что ж, вот этим она и займется, чтобы заткнуть ужасающую пустоту, которая непременно образуется в ее жизни, когда из нее исчезнет Марина. Решено.

Кира взмахнула рукой, подзывая такси. Так или иначе, нужно было все-таки помириться с Мариной, провести хотя бы эти несколько дней вместе – напоследок. Или лучше не проводить, не отрубать хвост по частям? Ладно, это она определит на месте. В конце концов, может, Марина вообще ее выставит – после такого.

Когда Кира вошла в квартиру, Марина сидела на полу и увлеченно чертила что-то на большом листе ватмана. Кира даже не сразу поняла, что это. Какие-то сплетенные причудливым узором острые зигзаги.

– Это что? – спросила она, сбросив мокрый плащ и подходя ближе.

– Это? – обернулась к ней Марина.

А потом вдруг, вместо того чтобы подняться на ноги, подползла к Кире поближе и вскинула вверх руки, стоя на коленях.

– Дорогая Кира, – произнесла очень серьезно, даже торжественно. Но в глазах ее, Кира заметила, плясали бесенята. – Мы с тобой знакомы уже много лет, думаю, можно с уверенностью сказать, что чувства наши прошли проверку временем. И пришла пора перевести наши отношения, так сказать, на более высокий уровень…

– Что ты несешь? – невольно рассмеялась Кира. – К чему такая высокопарщина?

– Да заткнись ты! – оборвала ее Марина. – Не видишь, я делаю тебе предложение.

– Что? – охнула Кира и приложила руку к Маринкиному лбу. – Ты бредишь, что ли? Мы вообще-то не в Голландии.

Марина потерлась лбом о ее ладонь и уточнила лукаво:

– Деловое предложение.

– О чем ты? – сдвинула брови Кира. – И что это за абстрактная живопись?

И Марина тогда ухватила ее за руку, потянула вниз, заставляя тоже опуститься на пол и, наконец с помпой провозгласила:

– Это первый эскиз логотипа фирмы «Кир энд Мар» – нового бренда элитных аксессуаров, дизайнерских украшений, предметов интерьера и авторских кукол. С головным офисом в Милане. Как тебе такое?

– Я ничего не понимаю, – пробормотала Кира.

Но где-то внутри уже начинало подниматься смутное радостное чувство. Господи, Маринка все же гений! Неужели ей удалось придумать выход из этой чертовой ситуации? Тот, при котором ни одна из них ничего не потеряет, а наоборот, только приобретет?