* * *

Мотоцикл с погашенной фарой, на котором Ларин преследовал кортеж губернатора, влетел в огненное облако. Маша, сидевшая за Андреем, вцепилась в него так, что он почувствовал, как ее пальцы вдавились между ребер. Он прижал ручки тормозов. На залитом бензином асфальте машину занесло, развернув поперек дороги. Если бы не шлемы и куртки, то лица уже обдало бы огнем. Поворот ручки газа – и мотоцикл с приподнятым передним колесом рванул в сторону. Под протектором захрустел щебень обочины. Пламя осталось позади, машина перелетела широкий кювет и рухнула на выжженную траву. Ларин сбросил шлем с размягчившимся от огня забралом. Его куртка дымилась, на протекторах завалившегося на бок мотоцикла еще плясали, угасая, синие бензиновые огоньки. Воздух рвался в пожирающий кислород огонь. Маша лежала лицом к земле, шлем валялся рядом. Андрей склонился над ней. Молодая женщина медленно подняла голову, глянула на него и криво улыбнулась.

– Жива... и, кажется, даже цела, – проговорила она, сев, и принялась ощупывать ноги.

Андрей и Маша, как зачарованные, смотрели на бушующее над дорогой пламя. Отчаянный крик, доносившийся из огня, резко оборвался.

– Что это такое? – проговорила женщина.

– Одна из «кар египетских». – Ларин осматривал свои руки. – На этот раз я ни при чем.

– Там кто-нибудь уцелел?

– Не думаю. Живые кричат, зовут на помощь. А тут мертвая тишина, и только пламя бушует. Я должен был это предвидеть. Радькова тоже убрали. Хорошо, что я перчатки мотоциклетные надел, иначе бы кожа обгорела.

– Ты говоришь так спокойно, будто ничего особенного не произошло. Но там же погиб не только Радьков. А водитель, охрана, сопровождение... Они же люди, у них семьи. Это просто была их работа... – Маша смотрела на Ларина.

– Надо думать, кого возишь и кого охраняешь. Рядом с отъявленным мерзавцем они оказались добровольно. Слуги сами выбирают хозяина и справедливо разделяют его судьбу. Взялись охранять Радькова, почему же тогда не уберегли? Охранник должен быть готов к смерти.

– Ты слишком жесток.

– Во-первых, жизнь научила; а во-вторых, Радьков сейчас просто получил по заслугам – хоть наша роль в этом минимальна.

За стеной огня послышалось урчание мощного двигателя.

– Кто-то уцелел? – встрепенулась Маша.

– Не спеши радоваться или огорчаться. Думаю, это тот, кто на манер испанской инквизиции и устроил губернатору аутодафе. Сейчас убедился, что все у него получилось, и спешит покинуть место преступления.

– Люди Машлака?

– На этот раз, скорее всего, он сам, собственной персоной. После губернаторских признаний в эфире у нашего чекиста не было времени на поиск исполнителей. Это может быть только он.

Разлитый на шоссе бензин уже догорал, море огня разбилось на отдельные островки. Основной пожар сместился к цистерне. И теперь уже стали видны силуэты погибших машин.

По широкому кювету – там, куда не достигал свет огня, – катил, раскачиваясь на неровностях, величественно-мрачный тягач. Фары выдавливали перед ним темноту. Приборная панель подсвечивала лицо водителя. Машлак одной рукой подправлял руль, второй то и дело протирал лицо.

Ларин бросил взгляд на лежащий мотоцикл, но тот отлетел достаточно далеко с дороги – под самые деревья, и не должен был попасть в полосу света. Маша вытащила из-за пояса пистолет и прицелилась в лобовое стекло. Андрей опустил ее руку.

– Во-первых, слишком далеко, чтобы стрелять прицельно. А во-вторых, в наших пистолетах холостые патроны.

– Значит, там, в ПТС, мы блефовали, как пэтэушники, пришедшие ограбить штучный отдел в гастрономе? А если бы охрана Радькова оказалась чуть проворнее? Если бы нам пришлось отстреливаться при отходе?

– Неужели ты собиралась стрелять боевыми в городе, среди толпы? Я не мент патрульно-постовой службы, который вышел ловить террористов возле вокзала, а сам с заряженным автоматом на плече проверяет документы у всех кавказцев подряд, пока его товарищи по наряду вымогают у очередного нелегала взятку, усадив его в машину. Напорется на настоящего террориста – тот у него мигом автомат сорвет и откроет стрельбу в толпе. Тут и шахидом быть не надо. – Говоря это, Ларин выщелкнул обойму из рукоятки и вогнал новую.

Но взволнованная Маша не заметила этого.

– Черт, – выругалась она. – Ты то слишком жесток, то не в меру милостив к людям.

– Я и боевые патроны захватил, так, на всякий случай. И, кажется, этот случай настал. – Ларин протянул напарнице снаряженную обойму. – Держи, Анка-пулеметчица, и не забудь, что противника нужно подпустить поближе. Да и глушитель сверни.

Маша опустилась на одно колено и аккуратно прицелилась. Но звериное чутье и на этот раз не подвело Машлака. Он почувствовал опасность – вывернул руль. Тягач взъехал пологим откосом на насыпь и, стремительно набирая скорость, помчал по шоссе.

Хлопнул выстрел, звякнуло разбитое стекло. Ларин взбежал на дорогу, несколько раз выстрелил вслед, опустил дымящееся оружие. Машина удалялась на полной скорости.

– По колесам надо было стрелять, – зло крикнул Ларин напарнице.

Маша уже поднимала мотоцикл. Застучал двигатель, протекторы заскользили по откосу. Женщина вывела машину на дорогу.

– Садись! – крикнула она Андрею.

– Вообще-то, предпочитаю сам быть за рулем, – прокричал он Маше в ухо, его слова уже сносил ветер.

Тягач виднелся впереди. Желтые габариты тревожно подрагивали. Заднее стекло прикрывала шторка.

– Фару погаси! – крикнул Ларин, и вовремя.

Из бокового окна «Мерседеса» полыхнул выстрел.

– Справа обходи, справа! – Ларину казалось, что Маша все делает не так. – Там он нас не достанет.

Мотоцикл вильнул к обочине и помчался по самой кромке асфальта. Ларин уже не держался за Машу, он поднял пистолет и попытался прицелиться. Прорезь прицела прыгала.

– Ближе подойди, ближе!

Колеса тягача, прикрытые щитками, с которых свисали широкие брызговики, уже маячили метрах в пятидесяти. Машлак ушел вправо, его машина запылила по обочине, обдав преследователей удушливым шлейфом. Погасли и габариты. Бывший чекист действовал грамотно. Андрей уже почти ничего не видел, стрелял наугад. Расслышать, попал в колесо или нет, не получилось. Все звуки тонули в реве двигателей, свисте ветра и шуме протекторов по щебенке шоссе.

Наконец-то Маша сделала то, что ей собирался подсказать Ларин, – ушла влево и резко увеличила скорость. Андрей уже держал пистолет наготове. Выжидал момент, когда за разбитым боковым окном покажется затылок Машлака. Но этого не произошло. Ларин успел разглядеть лишь руль и спинку сиденья. Водителя в кабине не было. Бывший опер еще не успел сообразить, как такое может быть. Дверца на ходу приоткрылась, залегший на сиденье Машлак выстрелил. Пуля пробила навылет бак мотоцикла. Бензин толстой струйкой хлынул прямо на колено Маши. Она чуть дернула рулем, и это решило дело: пуля, выпущенная Андреем, прошла над самой головой Машлака и врезалась в капот, прикрывавший в кабине двигатель.